Три двойки на четвертных срезах – математика, физика и английский. Едкие насмешки девчонок, отстраненное равнодушие мальчиков, тщательно скрываемое снисходительное презрение преподавателей. Ее вызвали на педсовет, где решался вопрос о ее отчислении, и спросили, что она может сказать в свое оправдание. А она ничего не могла сказать, ну ничегошеньки. Только слезы катились из глаз.
– Гржельчикова, вы совершенно бесталанны, – заявил физик. А с виду такой приятный, улыбчивый мужчина. Все эти улыбочки – обман.
– Как вас вообще угораздило поступить на физико-математическое отделение? – непонимающе воскликнул математик.
– Она на гуманитарном дня не продержалась бы, – заметила литераторша. – На что надеяться, если к пятнадцати годам девочка по-английски говорит с ошибками? Промолчу о том, как она пишет!
– По-хантски еще хуже, – молвил седовласый преподаватель хантского языка. – Гржельчикова, вам не стыдно? У вас отец – космолетчик, с инопланетянами общается, хантский должен знать в совершенстве. Неужели вам было трудно попросить его с вами позаниматься?
Хелена всхлипнула.
– Он все время на работе…
– Перестаньте реветь, – сурово сказал директор. – Никого вы не разжалобите. У нас тут специализированный учебно-научный центр с полуторавековой историей, образовательное учреждение для наиболее развитой части нашей молодежи. А вовсе не богадельня для умственно отсталых. Предлагаю представить Хелену Гржельчикову к отчислению. Кто за?
Лес рук – так это называли учителя.
– Собирайте вещи, Гржельчикова. И звоните родителям, чтобы приехали вас забрать.
Обливаясь слезами, она поплелась в свою комнату. Кто-то из девиц поставил ей подножку, и она упала, больно ударившись коленом и порвав красивые колготки. У комнаты ее догнал Артур.
– Чё, выперли? – спросил ехидно, без всякого сочувствия. – А нечего было недотрогу из себя корчить.
– А ты… – задохнулась она от возмущения. – А вы все…
– Давай попрощаемся, – он втолкнул ее в комнату, вошел следом и сграбастал ажурную кофточку на груди, прихватывая кожу. – Ну-ка смирно! – прикрикнул он, почувствовав сопротивление. – Наставлю синяков, объясняйся потом с родителями.
Хелена затихла, вообразив, как рассердится папа, узнав, что она… Лучше потерпеть последний раз. Она терпела долго, Артур никак не оставлял ее, мочаля изнутри и снаружи. Будто и так всего мало навалилось! Когда он ушел, подарив напоследок мерзкий слюнявый поцелуй, она, плача, нашарила мобильник и набрала папин номер.
– Абонент находится вне зоны доступа, – бесстрастно отозвалась сеть.
Она набирала снова и снова, и все бесполезно. В конце концов она позвонила маме. Та взяла телефон с первого раза.
– Мам, меня из школы выгоняют, – заныла Хелена в трубку. – Когда ты можешь приехать?
– Я никуда не поеду, – отрезала мама. – С меня хватит. У тебя есть отец, тебя отдали ему по суду, он за тебя и отвечает.
И отключилась. Хелена еще