с решетки и сожрет всех присутствующих. Хоть бы действительно сожрало!
Когда настает время садиться за стол, мы устраиваемся в столовой, выдержанной в золотисто-белых тонах с ковром из натуральной шерсти, самым дорогим, который только можно купить. Это видимое улучшение в обстановке, если вспомнить паршивый берберский коврик, который принадлежал им раньше.
Джош Раймонд с трудом достает до стола, потому что мама у него миниатюрная, а бывший муж у нее низкорослый, в отличие от моего папаши-верзилы. Но мой сводный братик, хоть и малявка, устроен по-другому, нежели я в его возрасте. Он хорошо сложен, ни локти, ни уши в разные стороны у него не торчат. Все части тела пропорциональны. Это еще раз заставляет меня подумать о том, что он, наверное, все же не мой биологический брат и к моему отцу не имеет никакого отношения.
Сейчас Джош Раймонд колотит ногой по ножке стола и одновременно пялится на нас своими огромными, как у совенка, глазищами, не мигая.
– Как тебе тут живется, парень? Пока держишься? – интересуюсь я.
Он что-то скрипит в ответ. Мой отец Крушитель осторожно ощупывает свой подбородок с идеальной щетиной и негромко, но с большим запасом терпения в голосе произносит:
– Джош Раймонд, кажется, мы с тобой уже обсуждали тему, касающуюся избивания ножки стола.
Да, ни со мной, ни с моими сестрами так вежливо обходиться он не удосуживался.
Декка, которой наконец-то положили что-то на тарелку, приступает к еде, а Розмари идет дальше, обслуживая присутствующих одного за другим. Когда она доходит до меня, я заявляю:
– Мне ничего не надо. Если только у вас найдется вегетарианский бургер.
Она начинает удивленно моргать, а ее рука зависает в воздухе, не добравшись до моей тарелки. Не поворачивая головы, она переводит взгляд в направлении моего отца.
– Вегетарианский бургер? Меня вырастили на мясе и картошке, и вот я прекрасно дожил до своих тридцати пяти. – Между прочим, в октябре ему стукнуло сорок три. – Меня кормили родители, и не мое дело было ставить под сомнение, ту или не ту пищу они мне предлагали. – Он приподнимает низ футболки так, что становится виден его плоский рельефный живот, правда, уже без «кубиков», как прежде. Он осуждающе покачивает головой и улыбается мне. Это улыбка человека, у которого есть новая жена, новый сын, новый дом, два новых автомобиля и новая лужайка. И при этом ему приходится оставаться в обществе своих «старых» детей всего часок-другой.
– Я не ем мясо животных, пап. – Если быть честным, то это Финч восьмидесятых вегетарианец.
– И давно?
– С прошлой недели.
– Боже мой… – Папа откидывается на спинку стула и пристально смотрит на меня, а Декка в это время жадно кусает мясо, и по ее щекам течет кровавый сок, собирается у подбородка и начинает капать в тарелку.
– Перестань, пап, – подхватывает Кейт. – Если ему не хочется есть, пускай не ест, вот и все.
Я не успеваю остановить Финча восьмидесятых, и он хладнокровно