была в горах, выше снежного покрова, и передо мной простиралось одно только голубое небо и вершины гор, вздымающиеся над облаками. Вдали что-то кружило вокруг одного скалистого пика, и, прищурившись, я увидела нечто напоминавшее огромных птиц.
Я размышляла, как, черт побери, тут оказалась и как мне отсюда выбраться, как вдруг небо стало тошнотворно зеленого цвета. Воздух наполнился электричеством, и я отступила от края, едва меня охватило дурное предчувствие.
В горах раздался треск, и я подпрыгнула, когда разряд молнии ударил в гору прямо надо мной. Пещера сотряслась, а я пыталась устоять на ногах, пока с потолка сыпались обломки камня. Прислонилась к стене, а гора вокруг меня начала рушиться.
Я резко села в кровати, всматриваясь в стены своей спальни. Сердце гулко стучало о ребра, будто я пробежала несколько километров, но понятия не имела, что мне такого приснилось, чтобы вызвать подобную реакцию. Я со стоном упала обратно на матрас и закрыла глаза, хотя уже знала, что больше не засну.
Я услышала голоса, доносящиеся из гостиной, и с легкостью различила папу и Мориса. Они обсуждали планы Мориса навестить его семью в Луизиане на следующей неделе, и тут же я поняла, что отчетливо слышала их через закрытую дверь своей комнаты. Видимо, у меня развился слух фейри.
Сбросив одеяло, я встала, оделась и собрала волосы в хвост. Меня никак не переставало удивлять, какими мягкими и послушными они стали. Раньше, чтобы укротить мои волосы поутру, нужна была жесткая щетка и молитва, но, судя по всему, у фейри не бывало растрепанных после сна волос.
Я сморщила нос от запаха жженой грязи, который нахлынул на меня, когда я вышла в коридор. Войдя в гостиную, я бросила полный тоски взгляд на две кружки, стоящие на кофейном столике. Теперь даже запах кофе был мне противен, но я до сих пор помнила, каким он когда-то был для меня на вкус. Вздохнув, я пошла на кухню налить себе стакан сока гилли.
– Где мама? – спросила я, присев на диван.
– Еще спит, – ответил папа.
– Ты рано встал, – сказала я Морису.
Он был совой и предпочитал спать допоздна, если работа не требовала иного. Он взял в руки кружку и сделал глоток.
– Иначе не смогу опередить репортеров по пути в «Плазу». Они как чертовы кровососы.
– Что репортеры делают в «Плазе»?
Прошло три дня с тех пор, как была обнародована история о моем обращении, и я все это время отсиживалась дома вместе с семьей. Мы не смотрели телевизор и не заходили в интернет, а потому я понятия не имела, что там происходило.
– Пытаются накопать на тебя компромат. – Морис поджал губы. – Как только они узнали, что ты охотник за головами, то начали околачиваться там и всех донимать. Очень скоро некоторые из ребят вышли из себя. Вчера Эмброуз ударил парня, который сунул камеру ему в лицо.
– О нет. У него были неприятности? – Меня пронзило чувство вины. Я не понаслышке знала, как сильно охотники недолюбливали чужаков. Могу представить, как они разозлились из-за того, что кучка любопытных репортеров