положении, – кусочков лепешки, намазанных оленьим жиром. В дневной школе резервации кормили только один раз в день. Государственная школа-интернат славилась трехразовым питанием. Она находилась в дне езды на повозке, и то если вы отправились туда задолго до рассвета. Мать Томаса, Джулия, или Аван, плакала и прятала лицо, когда он уходил. Она разрывалась от противоположных чувств – может, лучше подстричь ему волосы самой? В школе ему все равно подстригли бы волосы. А подстричь волосы означало, что кто-то умер. Это был способ выразить скорбь. Как раз перед тем, как отцу с сыном предстояло уйти, она поднесла нож к косе. Она повесила бы ее в лесу, чтобы правительство не смогло задержать сына надолго. Чтобы он вернулся домой.
И он вернулся.
Первое, что Томас заметил в школе, были встречающиеся повсюду полотнища полосатой ткани – красной и белой. На ней встречался и синий цвет.
Флаги.
Они были повсюду, свисали с шестов, были приколоты к воротникам, окружали школьные доски, висели над дверями. Сначала он подумал, что это украшения. Учитель показал ему, что он должен положить руку на сердце и повторять слова, которые уже знали другие дети. И все это время смотреть на флаг. Томас повторял слова учителя, хотя и не понимал, о чем она говорит. Постепенно звуки в его сознании обрели форму. И еще позже в их рисунок добавились новые кусочки и детали. Он пробыл в школе несколько месяцев, прежде чем расслышал фразу «флаг, за который стоит умереть», и его медленно пробрал озноб.
«Лесной затор 26»
Когда поезд прибыл в Фарго, Лесистая Гора попросил Патрис записать ему имевшиеся у нее два адреса.
– Зачем?
– Затем, что ты еще ребенок. Я имею в виду, не приспособлена к городской жизни. А так я смогу найти твой след в случае, если ты пропадешь.
– Не бойся, я не заблужусь.
– В лесу. Вместе со своей корой от спазмов.
– Я бывала в поселке.
– Тут большой город, Пикси.
– И что ты о нем знаешь?
– Я о нем знаю больше, чем ты. Однажды я навещал тут сестру. Несколько раз мне приходилось драться.
– И ты хоть раз вышел победителем?
– Нет.
– Жалко, что так. Ладно, вот тебе адреса, куда я направляюсь.
Пикси – Патрис – написала адреса на клочке газеты. Она не сказала ему об адресе на случай чрезвычайной ситуации. Бернадетт была его единоутробной сестрой. Лесистая Гора сунул клочок бумаги в карман. Поднявшись, он посмотрел на нее сверху вниз. Не раздумывая, как будто это было вполне естественно, он попробовал улыбнуться так, как частенько практиковался в зеркале для бритья. О, и она ответила, разве нет? Посмотрела на него с удивлением. Он почувствовал на себе ее взгляд, когда отвернулся. Потом она наблюдала, как он идет по проходу вагона и высаживается…
Она подумала: что это было? Эта улыбка? Как будто он позаимствовал ее с киноафиши какого-то дешевого фильма. Улыбка, похожая на тесто в ее ведерке с обедом –