неплохой для чего-то? – Одна смутная догадка в моей голове все же созрела.
– Лешка – отличный вариант для первого раза.
– Ээ…
От неожиданности у меня чуть стаканчик не выпал.
– Да, господи… – Подруг закатила глаза. – Я ж не о чем-то таком говорю… Хотя в твоем возрасте уже все можно. Но хотя бы целоваться попробовала бы.
Все еще в легком шоке, я сделала большой глоток, но сказать так ничего и не смогла.
– Лер, Панов справился бы. Поговаривают, в этом он лучший, а ты… Подарок бы себе сделала. Новый опыт! С ним лучше, чем с кем-то так… случайно.
Перчатка впечатывалась в бок боксерской груши почти беззвучно. Руки помнили, как правильно бить. То подворачивали кулак, то ввинчивали перчатку в грушу, проверяя на прочность швы.
Минуту. Другую… Двадцатую. Жестко, резко, уверенно. Удары сыпались часто, как щелчки секундной стрелки, а по спине, между лопаток, уже бежала тонкая струйка пота.
Можно было заканчивать, но остановиться оказалось сложно. Разогретые мышцы приятно горели, и голова работала настолько четко, что все факты сами укладывались в правильные картинки.
О рабочем.
О личном.
Обо всем.
Никакой кофе не мог сравниться. Впрочем, на меня уже давно не действовали ни американо, ни эспрессо.
Желудок болел даже от самой элитной кофейной жижи, а бодрости не добавлялось ни на грамм.
Груша и перчатки были надежнее. Без громких звуков, без крови, как это случалось с живыми людьми. Раньше. Чисто и долго.
Сонливости потом не оставалось. Злости тоже.
Лучше могло быть только утро с женщиной. В кровати. До полного истощения. Но вариант с запасным аэродромом в каждом городе мне никогда не нравился.
Ничем это не отличалось от связи с проститутками. Ими брезговал. А просить Кристину приехать на неделю в Питер…
Еще месяц назад я, возможно, и позвонил бы ей. Уж как-нибудь нашёл бы время для парочки дежурных походов в ресторан… торжественного выпаса. А сейчас не хотел.
Устал и от Кристины с её тоскливыми взглядами в сторону ювелирных салонов. Устал от ресторанов. А ещё не хотел видеть здесь, в старом доме родителей, никого лишнего.
С домом вообще все оказалось сложно. Как-то так получилось, что за последние годы в вечных разъездах между Москвой и Штатами я умудрился от него отвыкнуть.
За шесть лет ни в отелях, ни нью-йоркской квартире так и не нажил ничего личного. Не было в них ни галереи фотографий в деревянных рамках, ни коллекции фарфоровых псов в стеклянных витринах, ни закопченного камина, перед которым можно было уснуть с книжкой в руке или с теплым котом под боком.
На все эти мелочи не хватало ни времени, ни желания. Спал, работал, встречался с женщинами и летел дальше. А здесь… открыл дверь, вкатил чемодан, и как лицом в асфальт приложился.
Здесь не было неличного! Каждый метр квадратный – мое прошлое, каждая комната или коридор – целая история.
Зря, наверное, я вернулся сюда, а не снял номер в отеле. Зря не продал дом после смерти родителей, как планировал.
Никогда