отходить от окна. Все так же повернут ко мне спиной. Я смотрю на его статную фигуру. Идеальные пропорции. Натренированное тело. Натренированное убивать. Я думала, что в ту нашу первую встречу это холод и шок так подействовали на меня, но нет. Я боялась этого человека, жутко боялась. Он внушал страх, оцепенение и трепет.
Развернулся он резко, не дав возможности скрыть то, что я его изучала. Я быстро опустила глаза, но успела поймать в поле своего зрения чуть тронувшую его капризные пухлые губы усмешку.
Чувствую, как подходит ко мне. Близко. Его энергетика волнами бьет по моему нутру. Пальцы касаются моего подбородка. Точно так же, как это делал Удав. И иначе. Они не горячие и не холодные. Жесткие. Мужские. Созданные для того, чтобы нажимать на спусковой крючок автомата. Интересно, умеют ли эти пальцы ласкать? Способны ли эти руки созидать или только уничтожать?
–Смотри в глаза,– следующий короткий приказ на арабском.
Почему он говорит со мной на арабском? Знает, что я понимаю? Как много он обо мне знает? Снова от страха и тревоги внутри все переворачивается.
Я опять повинуюсь и чувствую, как воздух покидает легкие. Его ртутная чернота прожигает дырки в моей душе. Я знаю, он видит меня всю, насквозь. Большой палец ложится на мою нижнюю губу, слегка на нее нажимает. Я чувствую легкую боль. Наверное, там все же ранка от собственного укуса.
–Алёна, да?– спрашивает тихо,– это ведь вариант имени Елена?
Я молча киваю.
–Из- за Елены развязалась «Троянская война»… Оскорбленный муж решил вернуть ее себе, забрав из объятий похитившего ее любовника… А тебя, Алёна, захотят возвращать?
Я молчала. Он усмехнулся. Отошел и сел на стул напротив. Снова смотрит этим своим испепеляющим взглядом. Он как вампир, только пьет не кровь, а мою решительность… Вблизи он еще более молод, чем мне сначала показалось. Мне кажется, моложе меня.
– Больно?– спрашивает вдруг, кивая головой в сторону ранки на губе.
Я машинально прикладываю руку ко рту. Машу отрицательно…
Он снова усмехается.
–Ты красивая, Алёна. Я понимаю, почему ты с ним пять лет…-наклоняет голову и продолжает меня изучать. Как же некомфортно от этого взгляда. Пронзительного, мужского, но холодного. Эта ртуть в черной бездне его глаз никуда не делась. Не убежать от нее. Она токсична.
Мне отчаянно хотелось то ли смеяться, то ли кричать, потому что нет никакого «с ним»… Потому что я не нужна Али, я выкинута им. Никто никуда возвращать меня не захочет. Знали бы они… Но я молчу, потому что и сама не понимаю, что делать. Как поступить правильнее. Каждое мое слово- как прыжок в темноту. Не знаешь- там пропасть или твердыня…
–Красивые женщины должны радоваться жизни, Алёна. Наслаждаться ее благами и услаждать своих мужчин. Несправедливо, что ты здесь. Но мы ведь можем исправить эту ситуацию? Скажи мне, на что готов пойти твой любовник ради тебя?
–Вы говорите о справедливости? Поэтому эти девушки в плену? То, что их продают, как товар, тоже ведь несправедливо? Но это никого не смущает… Справедливости нет.