Я опустила голову, воспоминания придавливали меня не хуже бетонной плиты. Прон тяжело вздохнул. – Вот, то-то и оно…
Но тут до меня, наконец, дошел весь смысл сказанного старцем, и я испуганно спросила:
– Это что же получается, значит они продолжат преследовать Олега, так что ли?
Прон покачал задумчиво головой.
– Не думаю. У Олега на лбу не написано, что он один из касты Учителей. А те, кто мог о чем-либо подобном догадаться, уже ничего рассказать не смогут. По крайней мере, внятно. Да, и потом, еще неизвестно, останется ли еще Олег Учителем, и вернут ли ему Камень Демиурга, мы пока не знаем. Вот, вернется с Совета, тогда и будем гадать, что нам дальше делать. А пока, я должен предупредить Совет, о том, что, похоже, Копейщики опять зашевелились. А ты, дочка, езжай домой. Как Олег вернется, так сразу тебе знать дадим. – И он ласково похлопал меня по руке.
Мы еще немного посидели в молчании, каждый думая о своем. Сиди, не сиди, ничего не высидишь, как говаривала моя бабуля. Я поднялась, поблагодарила старика за угощение и за науку, и отправилась в обратный путь. Асхат решил меня проводить. Но, я постаралась убедить медведя, что там, куда я еду, много людей, и не все из них проникнутся дружбой и желанием поиграть с медведем. Проводив нас с Люськой до вершины горы, Асхат отстал. Изредка оглядываясь, я еще долго видела неподвижную, словно, высеченную из камня, фигуру косолапого друга, замершего на вершине горы.
Следующие два дня прошли в суматохе и нервотрепке. Суматоха была вполне обычная, рабочая, можно сказать. А вот, от неотступных мыслей о судьбе Олега и обо всем произошедшем со мной, деваться мне было некуда. И эти беспокойные мысли меня совсем доконали. Я все время к чему-то прислушивалась, стараясь уловить что-то неслышимое, и невидимое, витающее в воздухе, звучащее в скрипе зимних промороженных стволов, и даже в гуле работающей пилы, как бы странно это не звучало. Я ждала весточки от Олега, а ее все не было. Они что там, на своем Совете, уморить его решили, а вместе с ним и меня?! Стискивая зубы, я сдерживала себя из последних сил, чтобы не рвануть напрямки, по сугробам к Медвежьему Яру. Удерживал от подобного поступка меня только здравый смысл. Ну, и что, прибегу я к вратам, сяду там и буду сидеть? Войти, я все равно туда не могу. Даже если я попытаюсь это сделать… Ну, предположим, что у меня это получилось? Что ждет меня за вратами, я уже знала, но в межмирье надо найти путь, который приведет меня туда, куда надо. А иначе, там можно плутать до конца своих дней, так ничего и не найти. Да, и мое появление, думаю, Совет совсем не обрадует, а еще мой безумный поступок может плохо отразиться на самом Олеге. Вот поэтому я металась, как волк в клетке, готовый грызть эти чертовы прутья, только бы вырваться на волю. Ночами я почти не спала, стояла на крыльце своей избушки, закутавшись в шаль, и пялилась в ночное небо над тайгой, в надежде увидеть радужные всполохи, которые означали бы, что из врат кто-то вышел.
Понятное дело, со всеми этими волнениями я совершенно забросила свои бумажные дела.