верю, что на нас реально могут напасть, и не представляю, какими силами владеет Ортон. Пронзит, как василиск? Сожжет, как феникс? Парализует иллюзиями, как дух?
– Валим, валим, – говорю я, когда приезжает поезд и мы втискиваемся в переполненный вагон.
Двери закрываются до того, как Ортон и Джеймс успевают влезть. Ортон ухмыляется нам вслед. Я перевожу дыхание и смотрю на Брайтона.
– Ты не мог бы в следующий раз не общаться с безумными эгоистами?
– Все было в порядке, пока вы на него не накинулись.
– Только не сваливай все на нас, – говорит Пруденция.
– Я документирую человеческие жизни! Его история могла бы многим раскрыть глаза.
Тут Брайтон понимает, что наш спор привлекает внимание других пассажиров, и замолкает. Кто-то на другом конце вагона залез на сиденье и снимает нас. Я уже хочу крикнуть ему, чтобы он отвалил, как внезапно через межвагонные двери заходят Ортон с Джеймсом.
Сердце громко колотится. Это невозможно, поезд же уехал!
– Не оглядывайтесь. Они здесь, – говорю я.
Брайтон, идиот несчастный, тут же оглядывается.
– А что я говорил?
– Как они сюда попали? – спрашивает Пруденция.
– Какая разница, – отвечает Брайтон. – Не волнуйтесь, они ничего не сделают. Тут слишком много людей.
Я ему не верю. Если нас так долго преследуют, им все равно, сколько здесь народу. Если мы сумеем выбраться из поезда и дойти до дома, я больше никогда не выйду из комнаты. Я не хочу пополнять чертову статистику убитых сумасшедшими призраками. Я злюсь на Брайтона, но, когда Ортон начинает проталкиваться к нам, у Брайтона просыпается комплекс героя, и он закрывает собой меня и Пруденцию.
– Не успели попрощаться, – говорит Ортон.
– Вы вообще нормальные? – Пруденция трясет головой.
– Успокойся, Пру, – говорю я.
Конечно, многие бы полезли в драку, но лично я предпочитаю оставаться в живых.
– Твой друг хотел узнать мою историю. Я устал быть мальчиком для битья, так что стал богом.
– Но мы тут не за этим. – Джеймс тянет Ортона за руку.
– Небожители уже рождаются с силами, но настоящая смелость проявляется, когда отбираешь способности. Многие пытаются и погибают. Я не такой, как они. – Ортон сжимает кулаки.
Ортон может сколько угодно болтать о том, какой он крутой, но, чтобы справиться с тремя подростками без сил, много ума не надо. В конце концов я впадаю в панику и прошу о помощи. Только пара человек кричат на Ортона, чтобы он к нам не приставал, остальные достают телефоны и готовятся снимать. Может, будь я их любимым сериалом, который собирались бы закрыть, они бы заволновались. Но вместо этого я рискую попасть в новости, которые они видят вживую.
И хоть в меня стреляли инспекторы, сейчас ужас стискивает меня все сильнее. В той схватке я был сторонним наблюдателем, безымянным человеком без лица, который теряется в толпе и становится случайной жертвой или выжившим с историей. Теперь же я стал мишенью.
– А ну полегче, – говорит Брайтон.
Ортон