прошу о разводе.
Крюгер сел, тяжело выдохнув, и задел Джулиуса, который отдернул плечо, чтобы Крюгер на него не опирался.
– Эмма, вы сами выбрали себе супруга, верно?
– Верно. Но я не люблю его.
– Знаете, это предмет отдельного разбирательства, мне кажется, мы сегодня собрались совсем по другому поводу. Вы понимаете, что с разводом вас отправят в бордель, да? Тогда постарайтесь наладить отношения. Прошу вас, – Судья указал ей на дверь.
Эмма попятилась к дверям, подчиняясь жесту Судьи.
Хоть Судья и предполагал, что Лон отправился вместе с Орландо, но отчего-то никто этого не подтвердил. Ни одно свидетельство на то не указывало.
– Лон. Может, вы знаете, где он? – Судья задал Даните свой традиционный уже вопрос.
– Я… нет, нет.
– Надо же! И никто не знает! Даже заговорщики не знают!
Данита стала заметно тяжело дышать – бедная девочка не умела скрывать эмоций.
– Что с вами?
– Ничего. Я волнуюсь, я первый раз на суде.
– Свободны. Ну что ж. Будем считать, что Лон – на лодке. Во всяком случае, если не на лодке, он найдется.
Судья объявил перерыв на полчаса, чтобы все могли пообедать. Сам он отправился в свой кабинет, где лег и привычным движением подозвал прислужника, который, хорошо зная своего господина, принялся массировать ему ноги.
– Понежнее, мой мальчик, – пробормотал Судья и отключился, но поспать ему не удалось. Без стука и предупреждения зашел Зилу.
– Вы хотите оставить мальчишку?
– Оставить в живых? Посмотрим. А разве он виновен?
– У него кровь на руках.
– Зилу, мы же оба знаем, что убийства начались задолго до того, как этот студентик вообще ступил на наш берег.
– А если это совпадение?
– Зилу, ты хочешь крови только потому, что у тебя из-под носа увели лодку. Ты в бешенстве и имеешь на это право. Но если мы казним мальчишку, а убийства продолжатся, люди не потерпят.
– И что они сделают?
– Они нам головы оторвут. И если ты думаешь, что твое оружие нас спасет, то ошибаешься.
– Судья, вы напрасно решили поиграть в гуманизм.
– Зилу, я не играю. Послушаем его, и я посмотрю на реакцию хотя бы глав кланов. И не смей давить на них, я же все равно узнаю. А теперь оставь меня, а? Хочу отдохнуть, все это выматывает.
Впрочем, после ухода Зилу, несмотря на все старания чуткого Прислужника, который оценил настроение патрона и даже открыл последний пузырек специального массажного крема, применяемого в исключительных случаях: когда Судье надо было успокоить расшатанные нервы, или тот расслабиться не сумел. Он думал о мальчишке – что, может, и придется его казнить. Судья сердито брыкнулся: «Что ж ты щиплешься!», хоть Прислужник ничего и не защепил, а теперь устало опустил руки от неспособности помочь своему господину. Судья встал и так быстро, как только мог, направился к комнате, где был заперт, под охраной Фостера, Чепмен.
– Пусти! – тем же тоном, что и с Прислужником, Судья