мои руки выгнулись вверх, но вместе с тем боль в голове стала слабее. Я резко вздохнула и оглянулась. Свет в ладонях наставника не просто разрастался, а словно загустевал. Таких чар, явных и долгих, мне еще никогда не доводилось видеть. Если Фед тянул время, то ему потребуется много сил, чтобы одновременно и удержать колдовство, и дать ему созреть.
Колхат что-то сказал. Кажется, ругался.
– Одному из вас все равно придется остаться здесь навсегда, – сказал он желчно. – Двоих я не потащу.
– Лучше подумай, как бы самому уйти отсюда целым. – Фед поднял руку с колдовским сплетением – узором из сияющих нитей.
Колхат выставил меня перед собой, как щит.
– А ну брось свое колдовство, акудник! – крикнул еще один голос.
Корчмарь, трясущийся и бледный как поганка, высунулся из окна кухни и наставил на Феда самострел. Колхат крикнул ему что-то одобрительное и, толкая меня в спину, попер вперед.
– Ах вот, значит, как, – злобно произнес наставник. – Если упустишь нас, Томор, тебя самого вздернут!
– Не вздернут, – неуверенно пискнул корчмарь, прицеливаясь.
– Берегись! – закричала я.
Фед кинулся в сторону, уже не дожидаясь, пока корчмарь совладает с оружием, но этого и не потребовалось: раздался сдавленный писк, затем звон и чей-то победный вопль.
Я вывернулась и увидела, как Ося воинственно машет сковородкой. Сам же корчмарь с посеревшим лицом свалился ей под ноги, точно куль с мукой.
– Береги ее, добрый молодец!
Меня прошиб странный смех. Похоже, Ося думала, что корчмарь на пару с Федом решили сорвать мой любовный побег с Колхатом, и потому взяла судьбу в свои руки.
– Убирайся отсюда! – рявкнул Фед, и Ося, пискнув, скрылась в глубине дома.
Колхат сумел подобраться к наставнику и, оттолкнув меня, бросился на Феда с ножом.
Тот дернул рукой – сгусток света сорвался вниз и упал.
Сначала ничего не произошло, свет просто вошел в землю под ногами Феда, но потом я заметила, что все вокруг движется с неестественно медленной скоростью. Колхат завис в воздухе с искаженным от крика лицом, и его темные волосы вились над ним, словно змеи; острие ножа вспороло воздух там, где был живот Феда, который уже плел новое заклинание.
И я увидела ее – рубиновую булавку. Рядом с собой, всего в сажени!
Раздался грохот, земля дрогнула. Когда мир вновь вернулся к прежней скорости, вдруг появился Колхат и вцепился в меня.
Ничего не понимая от страха и боли, я рванула к злосчастной булавке с каким-то звериным упорством. Колхат волок меня по земле, когда мне удалось извернуться и всадить в него острие. Оно вошло в его плечо, словно в тесто, и так плотно, что торчать осталось только самое основание.
Хватка разжалась, и я смогла, пошатываясь, встать.
Колхат же упал, но не затих, а принялся ползти.
– Да, кажется, она и вправду отравлена, – прохрипела я.
– Лесёна, я здесь!
Я замотала головой в поисках голоса, но никого не увидела.
– Нет, не там! Внизу!
Под ногами извивалась маленькая