улочках и спрашивала дорогу, ко мне относились с величайшим уважением и почтением.
Из Флоренции мы отправились в Милан, а потом в Париж, где я снова пошла осматривать достопримечательности в одиночестве. А в Люксембурге я встретила всю семью Томаса Ньюболда, и они написали домой, что в Париже я гуляла без сопровождения!
Я вернулась в школу на некоторое время, а потом началось лето, вместе с которым пришло большое волнение, потому что Пусси приехала в Европу с семьей Мортимеров, и мы с тетей должны были вместе отплыть домой.
За две ночи до отплытия я остановилась у нее в Лондоне и впервые ощутила на себе ее эмоциональный кризис. В последующие годы мне предстояло не раз столкнуться с чем-то подобным. В тетю Пусси всегда были влюблены мужчины – не всегда это было мудро, но стабильно глубоко!
В тот конкретный момент ей казалось, что она навсегда расстается со своим счастьем, ведь ее разлучили с настоящим джентльменом. Я почти всю ночь не спала, слушая ее рыдания и уверения, что она прыгнет за борт, так и не добравшись до дома. Юная и романтичная, я провела большую часть пути домой, гадая, когда же тетя, наконец, решится, и наблюдала за ней так пристально, как только могла. Мы делили каюту на медленном пароходе Atlantic Transport Line. Настроение у Пусси было отнюдь не безмятежное, но к тому времени, как мы добрались до дома, она немного успокоилась.
Глава 3
Снова домой
Это лето было бурным. В один из дней Пусси рассердилась на меня. Она откровенно сказала, что у меня вряд ли когда-нибудь появится такой кавалер, как у остальных женщин в семье, потому что я – гадкий утенок. В довесок она рассказала мне несколько болезненных и печальных фактов о последних годах жизни моего отца. Это сочетание очень меня расстроило, и миссис Генри Пэриш-младшая, с которой я проводила время в Нортист-Харбор, старалась меня утешить как могла. Она изо всех сил развлекала меня, но я никого не знала в Нортисте и не умела ладить с местными молодыми людьми. Все здесь отличалось от школьной жизни в Англии, которой я тогда была поглощена.
Я хотела вернуться к учебе и дальше путешествовать по Европе. После долгих просьб и настойчивых требований мне наконец разрешили поехать, если я найду, у кого остановиться.
Я отправилась в Нью-Йорк, где Пусси и Мод помогли мне заказать первый длинный комплект у портного. Юбка волочилась по земле и была оксфордского серого цвета. Я ужасно ей гордилась.
Я попросила дьяконицу сопроводить меня на пути в Лондон и, оглядываясь назад, понимаю, что это был один из моих самых смешных и безумных поступков, потому что родственники впервые увидели дьяконицу, когда пришли проводить меня. Она выглядела респектабельно, но с тем же успехом я могла пересечь океан в одиночестве, потому что путь оказался нелегкий, а мы со спутницей не виделись до дня прибытия.
На маленьких кораблях фирмы Cunard, распространенных в те дни (кажется, мы плыли на «Умбрии»), тяжелый морской рейс подразумевал под