чем 4 июля 1892 года, когда Пири стоял возле скалы Флота. Новый подарок, предназначенный Соединенным Штатам Америки, был, в отличие от канала Пири, настоящим и, как выяснится, во всех смыслах весомым: «женщина» весила 4 тонны, «собака» около 400 килограммов, «палатка» – 31 тонну. Лейтенант Пири (но тут, конечно, уместнее сказать: инженер-строитель Пири) разработает уникальную операцию по вывозу «палатки», и через три сезона все метеориты станут экспонатами Американского музея естественной истории. Президент музея Моррис Джесуп возглавит Арктический клуб Пири, станет главным меценатом, а Пири в 1901 году назовет северную точку Гренландии мысом Моррис-Джесуп. Об этом разговор впереди.
Пири нацарапал на железном камне букву «П» (как выяснилось, прикоснулся он к «женщине») – и в 112 ярдах оставил записку.
Между тем в Энниверсари-лодж «в команде назревало недовольство». Уимс отмечает: «…много раз хирург доктор Винсент в обращении с Пири был демонстративно груб».
Спутники Пири страдали от бюрократии и автократии, от плохого и раздельного питания. Готовя пищу для семьи Пири, помощница Джозефины «травила байки о том, какими изысканными нездешними деликатесами наслаждались Пири, в то время как остальные довольствовались тюленями и моржами».
Кто-то назвал жизнь отряда «кромешным адом».
Позже в газете Philadelphia Press были опубликованы слова Свейна: «…Ни один из участников экспедиции не был приглашен на обед к ним [семье Пири]. В течение последних двух месяцев… меню для общего стола членов команды было таким:
Завтрак. Кукурузная каша, которую Пири скудно посыпал сахаром, бекон, полностью лишенный жира, иногда – столовая ложка консервированной тушеной фасоли, кофе.
Обед. Вареное мясо тюленя, по вкусу напоминающее залежалую баранину, приправленную керосином, кукурузный хлеб, кофе.
Ужин. Мясо оленя, если мы могли добыть его, или мясо тюленя, если не могли добыть оленину. Иногда бобы, половина ломтика белого хлеба, кофе.
В воскресенье утром в качестве особого угощения мы получали на десерт банку консервированных томатов на всю группу».
Одной из причин общего недовольства было присутствие миссис Пири. Та же газета дипломатично сообщила: «Члены отряда… единогласны во мнении, что присутствие женщины – это большая помеха в арктических исследованиях и никогда ничем иным не будет. Миссис Пири проявила смелость и самоотверженность, но участники последней экспедиции ее мужа, видимо, думают, что команда добилась бы большего успеха без нее».
Так или иначе, Джо с дочкой готовилась к отъезду, а лейтенант твердо решил проработать в Гренландии еще один год. Уимс интригует: «…наступил момент, когда Пири мог узнать, сколько же людей вызовутся остаться с ним».
Командир словно ответил на этот вопрос:
Дэвидсон и Карр были нетрудоспособны – первый отморозил пятку, второй повредил спину; другие члены моего отряда обнаружили, что работа в Арктике – это вовсе не пикник, как они предполагали, и, мудро рассудив,