зимовку, сулившую, казалось, только невзгоды.
Журнал Американского географического общества утверждал, что лейтенанту удалось «уговорить одного из мятежников остаться с ним и его чернокожим слугой Мэттом Хенсоном».
Брайс словно объясняет: «Он [Пири] убедил Ли остаться, пообещав ему по возвращении высокий пост в правительстве».
Кажется, оба источника не совсем верны. Почти за месяц до прихода «Фэлкона» Ли написал маме: «Мистера Пири действительно преследуют серьезные неудачи. Иногда мне кажется, что я почти готов расплакаться, но это, конечно, не поможет. Наши люди от него отвернулись, и я остался практически единственным верным ему человеком, я – слабосильный слюнтяй. Чем же я могу ему помочь, что я могу для него сделать? Почти ничего. Если дома есть какие-либо дела, требующие моего присутствия, то я буду в отчаянии, ведь я нужен ему здесь. Мне придется с большой неохотой оставить его. Мне будет трудно, поистине трудно это сделать. Ты не представляешь, какие чувства я испытываю к этому человеку! Чем больше наговаривают на него, тем больше он мне нравится… Все так злятся на него, и если одна из сторон неправа, а я думаю, что так и есть, то я точно знаю, что неправы именно они… Все участники знают, что я верен своему договору и мистеру Пири…»
Строчки вызывают теплые чувства и симпатию к автору письма. 3 августа Ли засвидетельствовал в дневнике: «[Пири] сказал мне, что спросил у каждого участника, останется ли он еще на год, и каждый из них отказался. Потом он сказал мне, что Мэтт остается, и спросил о моем решении. Я ответил, что остаюсь с ним. С радостью он дважды переспросил меня, так ли это на самом деле, и когда я заверил его в своих словах, то все, что он смог сказать в ответ, было: «По рукам!»
Эту запись приводит Уимс. У Брайса находим другое. Дневниковая запись Хью Ли от 7 августа 1895 года: «Мистер Пири заверил, что у меня будут большие шансы занять высокую должность в Штатах не только если здесь все пройдет успешно, но и в противном случае. И я действительно считаю, что это лучший вариант для меня».
Брайс сообщает, что позже Ли в самом деле был взят на важную государственную службу.
И все же не посулы Пири заставили Ли ответить согласием на сакраментальный вопрос. Откажись Ли, начальник во власти своей гордыни, возможно, обосновался бы в Энниверсари-лодж вдвоем с Хенсоном, и тогда зимовка стала бы для лейтенанта еще невыносимее, а со стороны «вторая часть» полярной кампании выглядела бы просто нелепой. По сути, Ли спасал Пири, и делал это, вероятно, не только из чувства долга, не только из соображений личной выгоды, но и следуя своему душевному порыву.
Хью Ли
Уимс говорит о Ли как об образованном, непреклонном, энергичном человеке, всегда соблюдающем субординацию. Пири искал подходящих людей, но получалось неважно. Ли, возможно, был счастливым исключением. Широко известно высказывание Пири после похода на Северный полюс в 1909 году:
Мой отряд можно было считать идеалом, воплощенным в действительность, – он был верен и послушен моей воле, как пять