и собаки упали в снег без движения, как только кнут прекратил свою работу.
Мы шли от мыса Хекла прямо на север, и я подсчитал, что позади осталось около 6 миль, возможно – 7, а возможно – только 5. Во время такой работы затруднительно определить точное расстояние, пройденное за день…
12 апреля мы были задержаны ураганом с запада, упрятавшим даже тех собак, которые были привязаны совсем близко к иглу. Во время этой стоянки ледяное поле, на котором стоял лагерь, с громким хлопком раскололось на две части, лед трещал, грохотал и ревел с короткими перерывами.
Затем, на первом переходе, нам пришлось отклониться на запад из-за частично открытой полыньи. Тонкий слой молодого льда, покрывающий ее, был небезопасным даже для собаки. Немного дальше широкий канал открытой воды вынуждал нас то и дело менять направление все далее на северо-запад, а потом на запад, пока участок крайне неровного льда не остановил нас. С высокого тороса было видно, что, насколько хватает глаз, вся территория на запад и на северо-запад рассечена каналом. Оставалось только одно – поставить лагерь и ждать, когда этот канал, очевидно, расширившийся… в результате вчерашнего урагана, закроется или замерзнет… Отсюда я отослал обратно двух эскимосов.
14-го в конце дня разводье начало закрываться, и, наскоро упаковав сани, мы поспешили перейти через движущиеся обломки льда. Теперь мы оказались в зоне высоких параллельных хребтов из ледяных глыб, покрытых глубоким снегом… Когда спустя некоторое время приемлемый проход через этот барьер был найден, мы вышли к серии очень маленьких, но чрезвычайно могучих и крепких многолетних льдин, снег на которых был еще глубже и мягче, чем на южной стороне разводья. В конце 16-часовой работы я остановил продвижение, хотя мы были лишь в 2–3 милях к северу от большой полыньи.
Во время первой части следующего перехода мы переправлялись через обломки очень мощных старых льдин, медленно движущихся на восток. Часто нам приходилось ждать, когда куски подойдут друг к другу достаточно близко, дав нам возможность перейти с одного на другой. Далее мне пришлось отклониться на восток из-за непроходимого участка, простиравшегося на запад, северо-запад, север и северо-восток, насколько хватало глаз. Когда же мы обошли это препятствие и снова взяли курс на север, нас остановила полынья шириной около 50 футов. С этих пор каждый следующий день был очень похож на предыдущий, иногда мы проходили больше, иногда – меньше, но суточное продвижение, несмотря на все наши усилия, неуклонно сокращалось. Туман и штормовая погода тоже задерживали нас.
Цитата из моего журнала:
«21 апреля. Игра закончена. Конец моей 16-летней мечте. Ночью прояснилось, и утром мы вышли. Снег глубокий. Две крошечные старые льдины. Мы пришли к новому участку из многолетних ледяных глыб и глубокого снега. Осмотр с высоты тороса показал, что все это, насколько можно увидеть, простирается на север, восток и запад. Две старые льдины, на которые мы только что вышли, – единственные в поле зрения. Далее все непроходимо, и я отдал приказ