в море, сволочи!»
Потом выяснилось, что парни из ЦРУ решили забрать его на авианосец и там поработать с ним. Когда выволокли беднягу из вертолета на палубу, он смел всех с дороги и бросился за борт. В наручниках сразу пошел на дно. Так сказать, самоликвидировался…
– Кто поймет этих русских! – вздохнул пожилой офицер, рассказавший об этом Метлоу. – Я в войну с английскими морскими конвоями ходил в Мурманск… До острова Кильдин конвои охраняли союзники, а дальше нас подхватывали русские. Сразу за островом люфтваффе набрасывалась на наши изувеченные корабли взбесившейся волчьей стаей. Можете не верить, лейтенант, но я видел своими глазами, как русские летчики, расстреляв боекомплект, шли на самолеты немцев в лоб и тараном опрокидывали их в преисподнюю.
– А сами спасались на парашютах?
– Арктика не Карибы, парень, – удивился наивности Метлоу полицейский. – Минуту в ледяных волнах не продержишься…
– Простите, сэр.
– Но самое непонятное даже не это было, – продолжил тот. – Половина наших экипажей после жесточайших нацистских налетов приходила в Мурманск, можно сказать, полумертвыми… Многие были ранены… Русские старики, женщины – сами едва ноги волочили с полуголода, под глазами круги, лица синюшные, а с ночи выстраивались в длинные очереди, чтобы бесплатно отдать нашим раненым парням свою кровь или поделиться с ними последним глотком спирта.
– Шутите, сэр?..
– Если бы… Но мы с вами тему русских не обсуждали, – сухо предупредил полицейский офицер. – В Америке, сам знаешь, они теперь не в чести, а мне, парень, хочется дотянуть до пенсии за выслугу лет.
– О’кей, сэр! – поспешил заверить его Метлоу.
Однако «тема русских» не выходила из его головы, как не уходило и острое чувство вины за смерть соплеменника из-за «железного занавеса».
Под влиянием этого чувства лейтенант «зеленых беретов» обложился в гарнизонной библиотеке книгами по русской военной истории. Впервые тогда он узнал о русской трагедии сорок первого года, о жертвах в блокадном Ленинграде и о многом другом, о чем доселе не имел понятия… О Курском сражении, о Сталинградской битве, перемоловшей в своих жерновах отборные дивизии немецкого вермахта, о двадцати семи миллионах погибших его соотечественников, он, к своему стыду, узнал тоже впервые…
Особенно его поразили масштабы партизанского движения в тылу нацистских армий, о котором он никогда не слышал. Операция партизан «Рельсовая война» накануне Курского сражения в сорок третьем году явилась для молодого лейтенанта открытием незнакомой ему диверсионной войны. Она заинтересовала его настолько, что он стал дотошно анализировать основные приемы партизанских операций. Анализ привел его к пониманию их общей тактики, как то: активные действия мобильных диверсионных групп на флангах противника и его тыловых коммуникациях, сковывающие наступательный порыв основных ударных сил вражеской армии и подрывающие моральный дух ее личного состава; нарушение