уважаемого профессора, преподававшего в колледже, к ее мнению. Она не хотела это испортить или сглазить, поэтому улыбалась, кивала и льстила ему. Все для него, все для ее Джорджа.
Что могло привести к этому унижению? Теперь весь мир станет смотреть на нее по-другому. Джордж так хорошо ее знал, может, предположил, что она никогда не прочитает книгу. Рискованный маневр. Но нет, пришла она к выводу с презрительной усмешкой, он на самом деле плохо ее знает. Джоанна совсем не походила на нее. Теперь миссис Марч очень ярко ее представляла – сидящую рядом с ней в убогом маленьком кафе, вспотевшую, с почерневшими зубами, пятнами на груди, ведущую жалкую и несчастливую жизнь. Миссис Марч задумалась, не пойти ли ей по книжным магазинам – купить все экземпляры и каким-то образом их уничтожить, например, устроить большой костер одним холодным декабрьским вечером. Но это, конечно же, было безумием.
Она постукивала пальцами по столу, то и дело смотрела на часы, но ничего не видела; потом беспокойство так охватило ее, что стало просто невыносимым, и она решила вернуться домой и прочитать книгу. У Джорджа в кабинете лежало несколько экземпляров, и до вечера он домой не вернется.
Она расплатилась за кофе и извинилась за то, что ее подруга Джоанна так и не пришла. Остывший латте, на котором опала пена, остался стоять на столе. Официант в черном переднике просто не обратил на нее внимания, когда она уходила. Колготки сморщились у нее на лодыжках, напоминая нахмурившиеся брови, словно таким образом реагировали на холод.
По пути домой миссис Марч проходила магазин одежды, где две продавщицы раздевали в витрине манекен. Женщины с яростью дергали вещи, одна сняла шляпу и палантин, вторая стянула платье. Обнажилась одна блестящая грудь без соска. Манекен смотрел такими яркими голубыми глазами с черными ресницами, с таким болезненным и несчастным выражением лица, что миссис Марч была вынуждена отвернуться.
Глава III
Мистер и миссис Марч жили в довольно уютной квартире в Верхнем Ист-Сайде [3]. Над входом в дом, на темно-зеленом навесе курсивом был написан адрес, причем каждое слово с большой буквы, как в названии книги или фильма – «Сорок Девятая Улица, Дом Десять».
В здании были маленькие окна, по виду напоминавшие коробки, и маленькие, также напоминавшие коробки кондиционеры. Сейчас в здании был дневной швейцар в форменной одежде. Он вежливо поприветствовал миссис Марч, когда она вошла в холл. «Вежливый, но относится с презрением», – подумала миссис Марч. Она всегда предполагала, что он ее презирает – и, скорее всего, и остальных жильцов. Как он может их не презирать, когда он тут для того, чтобы им прислуживать, подстраиваться под образ их жизни, в то время как они живут в роскоши, и никто даже не удосужился узнать что-то про него? Хотя, подумала она печально, может, другие и прилагали усилия, чтобы познакомиться с ним поближе. Может, его манера поведения с ней объяснялась как раз тем фактом, что она никогда не спрашивала его про него самого, за все эти годы