поэтому нужно закончить с этим поскорее.
«А что если он просто обычная собака?» – задаю я вопрос себе. И тут же отвечаю на него, но другим голосом:
«Он – не обычная собака, совсем скоро ты поймешь это. Не позволяй ему околдовать тебя».
«Но я боюсь, вдруг все-таки…»
«Не бойся, ты делаешь это ради Джеральдины и вашей дружбы, а значит, ты должна быть смелой».
«Да, должна, и я буду».
Когда я завязываю веревкой извивающийся и скулящий мешок, я не могу избавиться от чувства, что делаю что-то неправильно.
«Камни, я не положила камни», – догадываюсь я. Хорошо, что я взяла два мешка: в один – собаку, в другой – камни, и один – в другой.
Вернувшись на дачу, я заливаюсь слезами, но снова взбираюсь на стремянку и каждую брошенную в корзину сливу упорно называю Джонни, пока меня не зовут обедать.
Во время обеда пропажа Джонни обнаруживается, и остаток дня проходит ужасно: ты наматываешь круги по округе; плачешь взахлеб, лежа на кровати; снова бежишь искать пса; опять плачешь; расспрашиваешь всех встречных о собаке, до последнего надеясь найти Джонни. Но никто его не видел, потому что Джонни не убежал, а уплыл на прекрасной лодке на другой конец озера, туда, где тень зла вылетела из него, и он превратился в обычного пса.
– Мы еще встретимся, Джонни, – шепчу я, сжимая твою руку, свешивающуюся с соседней кровати, и засыпая в слезах.
Помимо меня у тебя появляются и другие гости. Кстати, гораздо менее приятные. Сезонная миграция сектантов заставляет тебя то и дело делить квартиру с какими-нибудь жаждущими божественного внимания адептами из близлежащих городов. Они слетаются, как правило, на Соборное собрание или какие-то свои замысловатые праздники. Твоя мать селит их в свободную комнату, где они преспокойно живут иногда по несколько недель. Мы с тобой смиренно принимаем этот факт и находим в нем если уж не что-то приятное, то уж кое-что смешное точно.
Так случается и этим летом, когда Ведьмак уезжает на сектантский отдых (плот, на который сажали только лучших представителей церкви и отправляли бороздить водохранилище).
Тебя она оставляет на попечение парочки отборнейших любителей Иисуса: стервозной халды Нади и ее супруга – проныры-подкаблучника, имя которого мы никак не можем запомнить. Сектовые занимают одну из трех комнат и практически оккупируют вторую, в оставшейся живешь ты и приехавшая в гости я. Нам такое соседство не особенно по душе, поэтому мы стараемся оградить наше последнее прибежище от непрошеных постояльцев всеми возможными заклятьями, в том числе перевернутыми крестами и пентаграммами, мелко нацарапанными на обоях и двери. Мы с тобой никакими сатанистами никогда не были, но перспектива припугнуть не в меру впечатлительных адептов кажется нам слишком уж заманчивой.
Уже через пару дней халда Надя недвусмысленно заявляет тебе о том, что настоящие хозяева здесь они, а ты – так, приложение к мебели, и должна выполнять все, что тебе скажут. В это все входит уборка комнат, которые занимают свалившиеся на нас высокопоставленные особы,