бьет меня прямо в лоб, и я со всей дури падаю на пятую точку, сильно ударившись локтем о гранитный пол. Резкая боль пронизывает мою голову – это точно сотрясение и никак иначе. Боже, как же больно. Я хватаюсь за голову, пытаясь прекратить вибрацию. Да и нервные окончания копчика и локтя дают о себе знать.
Кто-то закрывает эту чертову дверь и моментально опускается на колени передо мной. Прикрываю веки, а-то всё скачет перед глазами. Зажмуриваю их, словно ем самый кислый лимон на свете. Чья-то ладонь дотрагивается до моего лица, вздрагиваю и открываю глаза. Щурясь, смотрю на голубые глаза. Или они серые? Не могу разобрать. Но безусловно очень красивые. Я таких не видела никогда. Тем более так близко. Снова прикрываю веки, рисуя страдальческое лицо.
– Как ты? А ну посмотри на меня, – велит очень приятный, мягкий голос, слегка взволнованный. Я что, ошиблась дверью? Не понимаю. Кто этот человек? Открываю вдруг глаза и вижу своего преподавателя. На его лице читается растерянность и испуг.
– Ты меня слышишь? С тобой всё нормально? Как себя чувствуешь?
Я ошарашенно гляжу на него, не догоняя. Я что, попала в параллельный мир? Где всё наоборот? Глядя на него, понимаю, что он всерьез встревожен, и не может понять, почему я не реагирую на его вопросы. Всё просто – я в шоке. И в болевом, и в эмоциональном. Двойной шок. Как раз то, что нужно для нормальной жизни.
– Так, иди-ка сюда. – Он приподнимает меня, ставя на ноги. Одной рукой открывает дверь, другой поддерживает меня. У меня кружится голова, подкашиваются ноги, и он, вероятно, чувствуя это, неожиданно берет меня на руки.
Ощущаю его дыхание на себе. Слышу его: оно у него слишком громкое, наверное, от волнения, причиной чему… я. И мне приятно, что ему не наплевать. Все-таки Лера была права, в нем есть что-то человеческое. От него так приятно пахнет, и этот запах смешивается с головной болью и напрочь отключает мои мозги.
Острая боль в локте немного притупилась. Но добавилось еще одно ужасное чувство – чувство тошноты. Меня сейчас вырвет.
– Меня сейчас вырвет, – вторю я мысли вслух.
И он молча несет меня к раковине, которая, слава богу, есть в кабинете. Ставит перед ней, прижимая меня к себе, по-моему, чересчур тесно. Аккуратно закидывает мои длинные волосы назад. Этот милый жест с его стороны явно в его пользу. Мне даже как-то неудобно, что я при нем в таком паршивом, непрезентабельном виде. Но с другой стороны, это же он меня чуть не пришиб дверью, так что мне нечего стыдится. Верно?
Я немного вырываю, откашливаюсь и пытаюсь смыть с губ прилипшие к губам капли рвоты. Теперь мне реально неудобно и стыдно. И как я оказалась в такой ситуации?
– Извините, – говорю охрипшим, смущенным голосом.
Но, похоже, он не нуждается в моих извинениях. В тишине пустого кабинета – где лишь я и он – медленно разворачивает и аккуратно сажает на стул. Опускается на колени и смотрит прямо в глаза. Я смотрю – и мне не по себе.
– Мне ужасно жаль, что так вышло. – Искренность в его голосе и то, как он смотрит на меня – с явным беспокойством, – заставляют меня