.

– и железы окончательно сформируются. За ней на утес взбирался Лёд.

      Снежно-белый, чересчур массивный, но это пока, пройдет время – и черты его обретут должное изящество. А пока над горбатой спиной нелепо торчали крылья, казавшиеся слишком маленькими, куцыми какими-то. Он тоже был встревожен.

      И печален. Лёд часто грелся под крылом Изумруда.

      – Да, они уходят, – я встала между ним и Томасом, который застыл, явно опасаясь привлечь внимание. А он что, думал, что смотреть станет, как туристы? С Дальнего утеса, окруженного пленкой защитного поля? И в бинокль?

      Там и в бинокль особо не разглядишь.

      Лёд вздохнул.

      Он уселся на краю, обернув когтистые лапы хвостом. И лишь кончик того слегка подрагивал, выдавая волнение. Приподнялись шипы на гребне, верхние потемнели, стало быть, до линьки всего ничего.

      – Это Томас, – я взяла старого недруга за руку, и пальцы его слегка дрогнули. – Он… пришел познакомиться.

      Лёд склонил голову и приоткрыл пасть.

      А Искра, неловко переваливаясь – на земле драконы изрядно теряли в грации и красоте, – обошла нас. И чувствую, Томасу стоило немалых сил просто стоять.

      – Вы ему нравитесь. Верно?

      Надеюсь.

      Наши умники из института уверены, что дело в слабом эмпатическом даре, который свойствен любому из стаи. Точнее, те, у кого он не развит, просто не выживают. Может, эти умники и правы.

      Они небось мозги Изумруду распилят, пытаясь понять, где этот дар прячется. А я лишь знаю, что драконы чувствуют людей. И точно знают, с кем не стоит связываться.

      Искра вытянула шею. Наклонилась.

      Втянула воздух. Ее язык высунулся, чтобы коснуться щеки Томаса. И, к чести его, он не отпрянул. Он даже заглянул в желтые глаза дракона.

      И сказал:

      – Ты красивая.

      А она поняла. Вижу, поняла, поэтому и гребень вздыбила, крылья распахнула, показывая бледно-золотую чешую. Заворчал Лёд, который красоваться не привык. И я почесала его за ушной впадиной.

      – Ты тоже красивый. И будешь еще краше. Просто расти надо… вырастешь большим.

      Я не лукавила.

      Костяк у него массивный, данные неплохие, и лет через двадцать – тридцать он точно Лютого догонит.

      Спускались мы в темноте, и вела я по основной дороге, поскольку не было ни малейшего желания свернуть себе шею.

      Томас молчал.

      Мне тоже сказать было нечего. И лишь когда он едва не шлепнулся, оскользнувшись на склоне, я предупредила:

      – Под ноги смотри.

      А он кивнул, но все равно смотреть не стал. Вот же… еще шею свернет, доказывай потом, что все исключительно по воле случая.

      – Они… удивительные. Я не думал, что они такие.

      – Такие, – согласилась я. – Удивительные. Это да…

      – И большие.

      – Кто?

      – Драконы.

      – Эти?!

      Томас подал мне руку, помогая перебраться через бревно. Похоже, дорогу придется основательно чистить.

      – Это еще подростки. Им пара лет всего. К мелким, в гнездах, тебя бы точно не допустили,