попытка переправить за границу коллекцию И. Осипова, оцененную в полтора миллиона рублей. Тогда это были огромные деньги. Автомобиль «Волга» (ГАЗ-24) стоил 15 тысяч рублей, а трехкомнатная квартира в Москве – от 80 до 100 тысяч. А тут полтора миллиона! И способ контрабанды был хитроумный, а подсказал его Моисею Залмановичу (или Захаровичу, как он любил себя величать) работник таможни. Потом, на следствии, Поташинский рассказал: «Я был знаком с таможенником и спросил его, а как определяется в книге контрабанда? Он показал мне: вот так – открывается книга, и мы смотрим, в корешке спрятано что-нибудь или нет».
Поташинский понял, что таможенники осматривают просвет в корешках книг, где бывает полость и можно вложить что-либо, а обложки книг или папок с репродукциями не вскрывают – за редкими исключениями, когда на то имеются веские основания. Во времена «железного занавеса» бандероль была, пожалуй, единственным в СССР почтовым отправлением, не подвергавшимся тщательному досмотру. И ушлый мошенник решил этим воспользоваться, тем более что имел профессиональные навыки переплетчика. Поташинский начал вшивать добытые им разным путем картины и рисунки известных мастеров – целые или разрезанные на части[10] – в дешевые деревянные панно, альбомы и папки с репродукциями картин из музеев СССР, с портретами советских писателей и прочей «белибердой» и переправлять эти бандероли в Израиль своему тестю Эфраиму Лесову. Тестем Поташинский обзавелся по расчету: чтобы получить надежный почтовый ящик в Иерусалиме, он женился на его дочери – Лидии Фреймовне Лесовой, а потом уж начал забрасывать тестя бандеролями с безобидными сопроводительными письмами.
Поначалу ничего не подозревавший тесть недоумевал: «Вчера получил бандероль, которую, видимо, прислал Миша. Это уже было видно по внешнему оформлению таким количеством чудесных марок, больше чем на 6 р. 50 коп. Это ведь очень дорого, здесь за все портреты не выручить столько, они неинтересны, разве если только есть особый смысл для Миши». Потом тесть стал горячиться: «Мне кажется, что Миша мог бы найти лучшее применение для посылки бандеролей». Затем в письмах зазвучало явное раздражение: «Не буду вдаваться в критические замечания, но мне жаль денег, которые вы тратите на авиабандероли. Ведь среди них есть такие, которые можно назвать ужасной халтурой, например „Картины Русского музея“ и даже „Лесные обитатели“».
На это следовал деловой совет зятя: «Глубже вникай в содержание».
Лесов: «О каких книгах ты говоришь, советуя глубоко вникнуть в содержание? Миринка (жена Лесова. – А. М.), о каких таких книгах говоришь, что я не могу по-настоящему вникнуть в их содержание?»
Поташинский: «Читай внимательнее».
Лесов: «Письма Ваши читаю внимательно и полагаю, что для их понимания вовсе не обязательно быть Сократом, они доступны простому Ваньке».
Так продолжалось больше года. И вот когда тесть, добитый очередным подарком «рехнувшегося» зятя, чуть было не начал крыть