вот оно – счастье. А не мандарины или шоколадка. Да ну их, у нас дела мужские, военные.
Вот так прошел воскресный день. А ведь еще и вечер. Значит – ужин. С папой. Проводить – папу. И потом ждать – папу. Иногда выполняя домашние задания. Например, за дачей сделать из снега штабную землянку. Ох, как это непросто. А надо – вот всю неделю и строишь.
Вот сидят за столом. Как хорошо. Потрескивает «голландка».
Но няня Поля выходит из кухни. Быстро подходит к папе и шепотом ему что-то говорит.
Папа бледнеет и быстро идет на кухню. Я было устремился за ним. Но мама и бабушка в один голос крикнули – сиди. Ослушаться, я это понял, нельзя.
А через некоторое время няня Поля меня позвала.
На кухне я ничего особенного и не увидел. Просто сидел какой-то дед, пил чай. Папа сидел рядом, курил и все старался подложить этому деду то колбасу, то сыр. Колбасу дед не брал. Улыбался, поглядывая на папу. А сыр ел. И еще очень натекло на пол от валенок деда. За такие нарушения меня няня Поля пилила беспощадно. А тут даже бровью не повела. Обидно.
– Ну, малыш, – неожиданно дед обратился ко мне, – кем ты думаешь быть?
– Да тут и думать нечего, военным, конечно, как папа.
– Да, – протянул дед, – а вот доктором не хочешь ли, а?
– Нет, нет, я уколы не умею делать.
Дед допил чай и сказал папе – позови жену, попрощаюсь.
Мама пришла тут же, поцеловала деда в плечо и руку, удивив меня. Потом заплакала. Они говорили на совершенно незнакомом языке. Иногда какие-то слова вставлял и папа.
Неожиданно дед встал. Он оказался большого роста.
– Поеду, уже стемнело. А на станции не узнают, кто и к кому приходит. Ну, прощайте.
И ушел.
Папа пошел его проводить до калитки. И долго стоял один. Мне даже казалось, что папа плачет, чего быть не могло. Но было уже темно, можно и ошибиться. Легко.
Ужин уже не продолжался. Почему-то плакали и Полина, и мама, и бабушка. Папа позвал меня в кабинет.
– Ты уже большой мальчик, все поймешь. И ты знаешь, как нужно хранить тайну. Поэтому слушай: дедушка, что приходил, – это мой папа, а твой дед. И он сказал, что ты на него похож. Такое же ухо большое, как у него, у меня и у тебя.
А дедушка с нами жить не может. Он – священник. Но это я тебе объясню позже, когда подрастешь. Все ясно?
– Да, все я понял, никому про дедушку не расскажу. А мы его еще увидим?
– Как Бог даст, – задумчиво ответил папа и начал складывать бумаги. Через штакетник виднелся силуэт «эмки».
Мне не удалось увидеть деда. Никогда.
А папа в 1941 году ушел на фронт и пропал. Тоже навсегда.
Я взрослел, но все тайны, которые знал в детстве, хранил и берег, как память о светлых, теплых, безмятежных днях.
Война (1941-1945)
29 августа 1939 года – договор с Германией о ненападении.
1 сентября 1939 года в 4 часа 45 минут немецкие войска перешли границу Польши.
14 сентября 1939 года РККА СССР вторглась в Польшу.
В советской ноте,