Леонид Подольский

Четырехугольник


Скачать книгу

душа у нее нежная, тонкая, поэтическая. Это вам не камни, фарцовщики, битники, хипстеры… Не брутальная проза Ольги Николаевны.

      Возвышенная натура. Быть может, одинокая. Как он, Новиков.

      – Будем печатать, – распорядился Юрий Матвеевич и, чего никогда не делал, сам написал незнакомке:

      «Ваши стихи произвели огромное впечатление. Должен сознаться, я давно не испытывал ничего подобного. Планируем напечатать их в ближайшем номере. Просьба срочно прислать Вашу фотографию и Вашу краткую литературную биографию. И, если можете, пришлите еще стихи».

      Юрию Матвеевичу хотелось узнать о ней как можно больше, прежде всего, замужем ли она и сколько ей лет. Он долго сидел над письмом, но спрашивать напрямую казалось неприлично, и он не решился. И само письмо получилось слишком деловое, сдержанное. Он хотел бы написать совсем иначе, но не знал как.

      Ответ пришел на следующий день. Удивительно, но все это время Юрий Матвеевич, чего никогда с ним не случалось, испытывал сильное волнение, он, словно мальчишка, ждал ее ответ, мечтал о ней и сам же смеялся над собой. И опять-таки, сам же и поставил себе диагноз: влюблен. Но вовсе не так, как влюбляются мальчишки, бескорыстно и бездумно. Он влюблен был от одиночества, от неустроенности собственной жизни, от того, что до сих пор жил не так, как бы ему теперь хотелось. От того, что Ольга Николаевна не любит его, да и не любила, она вообще не умеет любить, и он тоже не любит ее. Когда-то был секс, но давно закончился, превратился в медицинскую процедуру.

      Вот прожил жизнь, а – никого. Многие из окружающих зависят от него, он окружен уважением и почетом, казалось бы, все у него в порядке, известный литератор, а… Если посмотреть правде в глаза – не нужен никому. Умрет, и на следующий день забудут.

      Юлия Савченко – так звали поэтессу из Сызрани – прислала, как просил Новиков, фото и биографию. И еще письмо. Очень вежливо благодарила и обещала прислать новые стихи. И не только стихи, но еще и эссе о ныне здравствующих и ушедших поэтах. Одно эссе – про Фета – она вложила отдельным файлом. Новиков прочел и был потрясен: Фет и Мария Лазич, смерть девушки, страдание и несчастная, безвыходная, трагическая любовь – он, конечно, все это знал, но как она написала!..

      Чуть успокоившись, Новиков почувствовал легкую досаду за ее романтический взгляд. Фет – вне критики, святой? Сентиментальный, рассудочный немец. Немецкая кровь. Довел девушку до самоубийства и пишет. Страдает. «А сам, сам? – Новиков почувствовал отвращение к себе. – Тоже немец?»

      Одно было очевидно, что Юлия не простая провинциалка, не просто стихи пишет, как другие. Однако ее не слишком печатают. И что в провинции она страдает от невостребованности. «Проблема небольших городов – там нет места большому таланту. Оттуда бежать нужно», – Новиков не знал, должен ли он радоваться или печалиться.

      Но, главное, фото. Юлия оказалась красива. С золотыми кудрями, с голубыми глазами, с чуть вздернутым носиком. Тонкие наманикюренные пальцы держали микрофон. Так хороша, что Новиков почувствовал стеснение в сердце. Услышал голос: чистое серебро. Представил, как она