и мантии и умирающий святой – один протягивал, другой в томлении принимал плоть Сына Божьего. Священники строго взирали, ангелочки парили в воздухе строгими и триумфальными фестонами, лев спал у ног святого, а сквозь арку на заднем плане взгляд попадал в мирный ландшафт темных деревьев и холмов.
– Вот она. – И леди взмахнула рукой в сторону камина.
Но Гамбрил уже давно заметил картину.
– Понимаете, что я считал пятишиллинговой монетой. – И, подойдя к картине, он показал на круглую блестящую облатку в руках епископа, вокруг повернутого диска которой, точно вокруг солнца, расположилась гармоническая вселенная картины. – То были дни пятишиллинговых монет, – продолжал он. – Вы, пожалуй, слишком молоды, чтобы помнить эти большие приятные штучки. Они порой попадались мне на глаза, а освященные облатки не попадались. Так что вы понимаете, в какое замешательство приводила меня картина. Епископ, дающий голому старику в церкви пять шиллингов, а наверху порхают ангелы, а на переднем плане спящий лев. Это было непонятно, это было темно и непонятно. – Он повернулся от картины к хозяйке дома, стоявшей немного в стороне позади него и улыбавшейся загадочно и двусмысленно. – Непонятно, – повторил он. – Но и все на свете непонятно. Непонятна вся жизнь в целом. И вы, – он сделал шаг по направлению к ней, – и вы в частности.
– Неужели? – Она подняла на него свои прозрачные глаза. Ах, как билось ее сердце, как трудно было изображать пресыщенную леди, спокойно исполняющую свою прихоть. Как трудно было почувствовать, что подобные приключения – самое привычное дело. И что произойдет дальше?
Дальше произошло то, что Цельный Человек подошел еще ближе, обнял ее за талию, точно приглашая на фокстрот, и принялся целовать ее с ошеломляющим неистовством. Борода щекотала ей шею; слегка вздрогнув, она опустила лепестки магнолии на глаза. Цельный Человек поднял ее, прошел через комнату, держа в объятиях пресыщенную леди, и положил ее на розовый катафалк постели. Лежа там с закрытыми глазами, она изо всех сил притворялась мертвой.
Гамбрил взглянул на часы и обнаружил, что уже шесть часов. Уже? Он приготовился уходить. Кутаясь в розовое кимоно, она вышла в переднюю пожелать ему счастливого пути.
– Когда мы с вами увидимся снова, Рози? – Он узнал, что ее зовут Рози.
Теперь к ней вернулись хладнокровие и спокойствие знатной дамы, и она могла пожать плечами и улыбнуться.
– Откуда я знаю? – спросила она, давая понять, что она не может предвидеть, какая прихоть придет ей в голову через несколько часов.
– Так, может быть, мне вам написать и узнать как-нибудь на днях?
Она склонила голову набок и с сомнением подняла брови. Потом кивнула.
– Да, можете написать, – соблаговолила согласиться она.
– Хорошо, – сказал Цельный Человек и взял свою широкополую шляпу. Она величественно протянула ему руку, и он галантно поцеловал ее. Он уже закрывал за собой наружную дверь, как вдруг что-то вспомнил. Он обернулся. – Послушайте, – произнес он вслед удаляющемуся розовому