договора не могут устанавливать право, регулирующее их отношения с государственными органами (например, органами таможенного, валютного, налогового контроля), а также право, регулирующее их отношения с третьими лицами, не являющимися участниками данного договора (стороны договора купли-продажи не могут выбрать право, определяющее их отношения с перевозчиком по данному договору). Особо следует отметить, что диспозитивность норм международного коммерческого арбитражного процесса не означает возможность сторон выбрать право, регулирующее их отношения с третейским судом. Достаточный интерес представляет вопрос о распространении действия соглашения о выборе права на отношения, возникшие в результате уступки права требования (цессии). Очевидно, в данном случае можно исходить из общего тезиса о том, что выбор права представляет, по сути дела, определение прав и обязанностей, а следовательно, его значение сохраняется и в случае уступки права требования. Этот вывод подтверждается ч. 2 ст. 1216 ГК РФ, в соответствии с которой «допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником определяется по праву, подлежащему применению к требованию, являющемуся предметом уступки».
Стороны могут выбрать только право для регулирования своих прав и обязанностей по договору. Они не могут избрать в качестве применимого регулятора квазиправовые нормы (справедливость, «мягкое право», общие принципы и пр.). Таким образом, ч. 2 ст. VII Конвенции 1961 г. о внешнеторговом арбитраже («Арбитры выносят решение в качестве “дружеских посредников”, если между сторонами на этот счет имеется договоренность и если применимый закон это разрешает») не может применяться третейскими судами на территории РФ.
Часть 1 ст. 1210 ГК РФ использует термин «право» вместо термина «право страны», который использовался в ст. 166 ОГЗ СССР. Подобное изменение формулировок означает, что ГК РФ допускает выбор не только права страны, но и выбор международного права либо права субъекта федерации в качестве регулятора отношений. Кроме того, безусловно, отказ от термина «право страны» нужен законодателю для того, чтобы закрепить возможность выбора нескольких правопорядков для регулирования отношений по договору.
Стороны выбирают действующее право. Соглашение о выборе права учитывает не только право, существующее на момент его заключения, но и возможные будущие изменения в этом праве. В иностранной доктрине данный вопрос, впрочем, является дискуссионным. П. Майер полагает, что выбор права носит перспективный характер и охватывает все возможные будущие изменения в соответствующем правопорядке. По его мнению, стороны выбирают не конкретные нормы или законы, а правопорядок. Они подчиняют свой договор системе норм, а не отдельным нормам[138]. Иной позиции придерживается Б. Ауди, который полагает, что новые нормы, не действующие на момент заключения соглашения о выборе права, не действуют, если только это не императивные нормы международного