в Арране густо
Стрел поток пролился.
Света вод довольно
Взял колец губитель,
Вепрей волн дружины
Льдом руки наполнил.
Подлый царь хазарский,
Жадный к ложу змея,
На Итиле снова
Пляску Скульд затеял.
Ран росы изрядно
Обронили русы,
Лебедь рати бледных
Пил чела сиянье.
Луны плеч трещали
В пляске лютой стали,
Дуб доспеха в брани
Строй разил хазарский.
Браги чайки Брюнхильд
Грим пролил немало,
Обагрились струи
Леса рыб в Итиле.
Диса стрел сказала
В кольчатом наряде:
Грима рать оружну
Ждет в Валгалле Один.
Горе Фрейе прялки –
Сгинул столб секиры.
Дождь щеки обронит
Хлинн котла в палате.
Плачут липы злата –
Пали клены стали.
Мы заботу змея
Привезли для Ульвхильд[7].
Люди слушали затаив дыхание. Будто подтверждая справедливость песни, по лицу Ульвхильд текли слезы. Звон струн и голос певца освятили ее горе, сделали слезы юной вдовы драгоценными, как всякая часть предания о доблести. Это горе равняло ее со знаменитыми женщинами древности, как сама песнь равняла Грима с теми давно павшими витязями, с которыми он теперь сидит в палатах Одина за одним столом.
– Ты должна наградить певца, дочь моя, – напомнил Олав среди потрясенной тишины, когда Тьяльвар закончил.
Отирая щеки, Ульвхильд встала, взяла со стола ближайшую чашу, приблизилась к Тьяльвару и вручила ему. Он почтительно поклонился, принимая дар; издавна повелось, что за строки, закрепляющие славу вождей в веках, платят серебром и золотом, ибо слава и золото имеют равную ценность.
– Ну а теперь хотели бы мы услышать, – продолжал Олав, когда Ульвхильд вернулась на место, – как вышло, что Грим-конунг погиб на хазарской земле, там, где у нас был заключен договор о безопасном проходе.
Мужчины за столами повернулись к нему.
– Расскажите мне все! – потребовал Олав. – Я не стану брать с вас клятв, я знаю, что вы и ради собственной чести скажете нам всю правду – отчего вам привелось сражаться там, где вы должны были пройти мирно? Сыновья Альмунда, – он взглянул поочередно на Годреда и на Свена, – раз уж вы вдвоем были вождями вашего войска в то время, я хочу услышать это от вас.
Братья переглянулись, и Годред неторопливо встал…
Глава 3
…Выбравшись из многочисленных запутанных рукавов при устье Итиля, составлявших как бы отдельную зелено-водную страну потоков и озер, войско русов встало длинным станом вдоль главного русла. Место под постой им определили заранее, они стояли здесь еще на пути к морю два года назад. Сам город Итиль остался на переход восточнее, он располагался на другом рукаве реки: хакан-бек Аарон не жаждал видеть семь тысяч вооруженных чужаков