вишни глянули изнутри множеством темных глаз. Сашка увидела себя с их точки зрения; картинка то дробилась, то вдруг собиралась воедино, и тогда возникал стереоэффект.
Ее подхватило, как воздушный змей, и потянуло вверх, причем тело, брошенное на траве, оставалось неподвижным. Нить, соединяющая ее с этим якорем, помогала летать и не давала улететь далеко. Она почувствовала деревья как свои руки, а траву – как свои волосы. Ударила молния, полетели оборванные листья, и Сашка засмеялась от счастья.
Она ощутила себя словом, которое сказал солнечный свет. Она высмеяла страх смерти. Она поняла, зачем родилась и что именно ей следует сделать в жизни. Все это случилось, когда молния еще была на небе – белый зигзаг.
А потом хлынул дождь, и она пришла в себя – мокрая насквозь, в прилипшей к телу футболке, из-под которой кокетливо и жалко просвечивал кружевной лифчик.
– Здравствуйте, второкурсники.
Занятия по специальности проходили все в той же первой аудитории. Группа «А» второго курса сидела за столами, похожими на школьные парты.
Сашка оглядывалась вокруг, удивленно отмечая давно знакомые, но напрочь забытые подробности. Вот коричневая доска, как в школе. Вот щербинка на крашеной стене. Вот люди, которые были с ней рядом почти все лето; в какой-то момент они перестали что-либо значить, сделались прозрачными, как мыльные пузыри. Но теперь начался второй курс – и все приобретает новое значение.
Сама Сашка изменилась. Ее будто разобрали на части – а потом сложили снова, так что с первого взгляда кажется, будто все осталось по-прежнему. Даже ей самой иногда – вот сейчас, например, – казалось, что она совершенно такая же, как прошлой осенью, когда они в актовом зале слушали «Gaudeamus».
Портнов развернул тоненький журнал в бумажной обложке.
– Гольдман Юлия.
– Есть. – Юлька сидела скособочившись и водила в тетрадке ручкой. Голова ее время от времени подергивалась.
– Бочкова Анна.
– Есть. – Аня то и дело моргала, слишком часто и нервно.
– Бирюков Дмитрий.
– Есть. – Дима прикрывал лицо рукой, как будто его слепило солнце.
– Ковтун Игорь.
– Есть.
– Коженников Константин.
– Здесь. – Костя поднял голову. Его волосы выгорели на солнце и топорщились, как солома. Он сидел рядом с Женей Топорко, но не бок о бок – между ними был пустой стул.
– Коротков Андрей.
– Есть. – Летом Андрей зачем-то побрился наголо и был похож на очень свежего, загорелого призывника.
– Решили сэкономить на расческах? – Портнов прищурился. – Славно, славно, вам идет… Мясковский Денис.
– Здесь!
Совершенно ясно было, что группа полностью в сборе, но перекличка продолжалась, торжественная, как ритуал. Сашка глубоко дышала. Сам запах института, свежей краски, известки, пыли, липовых листьев за окном напоминал ей и подчеркивал: она жива, ее жизнь насыщена и ярка, все вернулось на круги своя: сентябрь, учеба, первая аудитория,