ицей. Оттуда вниз падал прямоугольник дневного света.
Кейт стояла посреди подвала, держа что-то в руках. Её подол волочился по земле и запачкался. На стыке между дальней стеной и потолком пролегала узкая светлая щель. Было ужасно холодно.
– Что это? – спросила Кейт.
– Покажи.
Кейт подошла и что-то протянула – грязное и жёлтое, длиной примерно до локтя.
Мэгги взяла предмет, взвесила на ладони и вернула.
– Это человеческая кость.
Кейт нахмурилась, повертела её в руках. Посмотрела на Мэгги, снова на кость.
Наверху, в гостиной, тихо напевала за шитьём мать.
– Что-что? – переспросила Кейт.
– По-моему, нога.
Другие девочки тут же её бросили бы, но Кейт только подняла кость на свет и прищурилась.
– А чья? – Вопрос совершенно в духе Кейт – такой, на который просто невозможно ответить.
– Где ты её нашла?
– Вон там, – она показала на захламлённый угол подвала. Гнилые деревяшки да старое ведро. – На земле.
Мэгги не имела ни малейшего понятия, чья это кость. Знала только, что это точно кость. Которая, пожалуй, чем-то напоминала ногу. Мэгги доводилось видеть рисунки человеческих скелетов.
– Я только знаю, чья она может быть, – сказала Мэгги. – Когда-то давно здесь убили одну женщину. Повесили в лесу.
По тому, как нахмурилась Кейт, Мэгги поняла, что в мыслях сестры развернулась борьба: чутьё подсказывало, что ей врут, но как же хотелось поверить.
– Когда?
– Давно. Пятьдесят лет назад.
Кейт ждала продолжения.
– Её повесили, потому что решили, что она одержима дьяволом.
– Не может быть.
– Может. А потом её тело сняли, разрубили на кусочки и разбросали их по всему лесу – а то вдруг дьявол захочет вернуть её к жизни.
Наверху мать перестала петь. Через пару секунд наверняка позовёт их.
– Не может быть, – повторила Кейт.
– Но говорят, что дьявол до сих пор пытается собрать те кусочки. Найдёшь кость – и дьявол настигнет тебя.
Кейт медленно моргнула.
– Не верю. И тебе запретили сочинять небылицы.
– А это не небылица, Кейт. Это правда.
– Не верю, – ещё раз сказала Кейт, но Мэгги-то видела, что верит.
Вполне возможно верить и не верить одновременно. Запросто.
Глава 2
Дэвид приехал в четверг вместе с Кельвином. Мэгги заслышала их издалека и ждала на веранде. Бледный солнечный свет сеялся сквозь ветви деревьев, земля была твёрдой и мёрзлой. На тропинках снег растаял, но в тени, куда не доставало солнце, всё ещё лежал. Дэвид и Кельвин уже спешились – оба раскраснелись от холода, перед лицами клубился пар. Кельвин, подойдя к дому, лениво махнул Мэгги. Та шутливо шлёпнула его по руке.
Они привезли яблок с соседней фермы. Чмокнув мать в щёку, Дэвид вручил ей полную корзину. Все собрались на кухне. Мать заваривала кофе, отец молча осматривал яблоки.
– Мы ненадолго, – сказал Дэвид. – До темноты ещё надо забрать припасы у Тейлоров.
– А можно мне с вами? – спросила Мэгги. Кейт тут же вклинилась:
– А можно нам с вами?
– Я не думаю… – начал Дэвид.
– Ни в коем случае, – сказала мать. – У меня ещё сотня дел, и со всеми нужна помощь.
– А я не могу подсобить, миссис Фокс? – спросил Кельвин. Он накинул куртку на спинку стула и по-летнему закатал рукава.
– Тебе и без того работы хватает, Кельвин, – ответила она с ласковой улыбкой. А на Мэгги бросила строгий взгляд. – И моим дорогим дочерям давно пора поучиться тому, как вести дом.
Кельвин до сих пор звал их мать «миссис Фокс», и Мэгги не понимала, почему он не так и не перешёл на «Маргарет» или даже «мама». Он жил в их семье с четырнадцати-пятнадцати лет – с тех пор как умерли его родители. Мистер и миссис Фокс взяли его работать на ферме, но Кельвин был ближе по возрасту к Дэвиду и Лие, старшим детям Фоксов, и хорошо с ними поладил. Так он и влился в семью, пускай и отличался от остальных светлыми волосами и голубыми глазами. Мэгги и Кейт, в то время ещё совсем маленькие, Кельвина просто обожали. Он был добрее Лии и веселее Дэвида.
Когда отец подался из фермеров в кузнецы, они всей семьёй стали переезжать из города в город в поисках места получше – и Кельвин, конечно, тоже.
Но в последние месяцы он жил с Дэвидом и трудился на ферме. Мэгги страшно им завидовала: взрослые мужчины занимаются работой – настоящей работой, на свежем воздухе, – смеются и радуются жизни. Родись она мальчиком, уже была бы рядом.
– Приезжайте все в субботу, – предложил Дэвид. – Снег к тому времени уже наверняка растает.
– Тогда и начнутся разливы, – мрачно сказал отец. Он чистил яблоко ножом. –