сколько стоят мои туфли, несчастная?
Женщина секретарь, молча, закрутила головой.
– Больше, чем ты тут за полгода зарабатываешь, бестолочь белокурая. Как же я ненавижу блондинок! С синими глазами! Я всех ненавижу, – неожиданно крикнула она, так что подпрыгнула, – всех, кто красивее меня! А он выбрал ее. А со мной так нельзя! Нельзя, слышишь, курица. Я тут королева!
– Неуравновешенная, – сказала всего одно слово секретарь и подняла трубку.
Через минуту в приемную вошли все оставшиеся обитатели офиса. Адвокат потрогал разорванную ткань и печально вздохнул.
– Вы как чувствовали, Аполлон Альбертович, – обратилась к нему секретарь, – когда предложили поменять оригиналы на реплику.
Адвокат еще раз тяжело вздохнул и знаком попросил Влада снять испорченную картину.
– Очень жалко. Очень, – все вздыхал он, – ведь сии списки писала моя дочь Софочка.
– Нельзя это оставлять безнаказанным, – возмутилась Тоня, – это непристойное поведение для приличной женщины.
Влад ничего не стал говорить. Его супруга себя уже давно показала настоящей, без прикрас. Он радовался, что она истребовала с него только то, что знала, что у него есть. Он сегодня изрядно обеднел, но не критично. У него остался его дом и работа. Деньги – дело наживное. Его теперь волновала только дочка.
– Выстави счет как за оригинал, – все гладил разорванную ткань адвокат, – и за эту картину ту же стоимость, госпоже Придуркиной Венере Валерьевне.
Секретарь только кивнула головой и стала что-то набирать на компьютере.
– Видно, – немного завистливо сказала Тоня, – как вы гордитесь своей дочерью.
– Да-м, – откинул, наконец, испорченную вещь адвокат, – и выбрось это скорее. А Софочке скажу, что ее картину купили. Она когда увидит свой гонорар, будет счастлива.
Тоня и Влад стояли и, улыбаясь, переглядывались. Эта ситуация раскрыла несокрушимого адвоката, неожиданно нежным и заботливым родителем. Аполлон Альбертович развернулся к Владу.
– Я хотел вам, Владислав, напоследок сказать. Вы ее не бросайте. Она дурная и своенравная. Но она без вас погибнет.
Тоня хмыкнула и недовольно сморщила лицо.
– Вы совершенно правы, Антонина, – кивал головой адвокат, – сколько таких я уже видел на свой адвокатский век. Не пройдет и четырех лет, а ваша бывшая жена будет снова оббивать вам пороги с претензиями. У нее закончатся средства, а аппетиты останутся.
– И что, – недовольно проворчала Тоня, – ее теперь содержать прикажете?
– Помогать, не скатиться в пропасть, – неожиданно мило улыбнулся адвокат.
Тоне его слова не нравились, но она как воспитанный человек его не перебивала больше.
– Вы сейчас со своим рублем, оставшимся богаче ее с вашими же сотнями миллионов и кучей недвижимости, что она оттяпала. Хотя я бы поспорил.
Влад выставил руку.
– Я так решил. Пусть. Теперь она будет счастлива.
– Вы благородный человек, Владислав. Но вы их себе сами, же и заработаете