я схватил пепельницу и замахнулся… Это его остановило. Потом, уже будучи взрослым, я прочитал Монтеня, который писал, что есть люди, которых можно остановить добром, а есть такие, которых только злом или отпором. И приводит в пример случай, когда А. Македонский бросился с мечом на своего солдата. Тот сначала убегал, но в итоге взял меч и стал сражаться с Македонским. Это и остановило полководца.
В пятом классе я попал в школу № 2, которая была в километре от дома. Деревянная, одноэтажная, с печным отоплением, железным бачком с водой на входе. В ней и закончил свои школьные годы.
У нас в классе были две девчонки, которые нравились мне – Галя Воробьева и Татьяна Черепанова. Но Галю буквально захватил Сашка Антипов, а с Татьяной задружить не получилось.
Учился я хорошо, но некоторые проблемы были с русским языком, а рисование мне не давалось совсем. Зато математика, география и история были любимыми предметами. Особенное место в этом ряду занимала география, ведь на ней передо мной раскрывалась не только наша страна, но и весь мир, который завораживал своими красками. Эта любовь к географии возникла из-за папы, но втемяшилась указкой по голове одной из самых любимых учительниц. Как она рассказывала! Создавалось такое впечатление, что она была всюду, да не одна, а с любимым человеком! А метод «указкой по голове» – так это мелочь, за разговоры надо же платить…
Математику вела тихая симпатичная Татьяна Малыш. Я ходил в математический кружок, который она вела.
Как я и говорил, с рисованием была беда, да такая, что за восьмой, последний мой класс мне светила твердая тройка за счет четверок и пятерок за домашние задания, которые выполнял папа. Когда я принес из школы пятерку по рисованию, у папы не было предела удивлению. Действительно, как при половине троек можно было получить пятерку?!
А произошло следующее. Учитель рисования был фронтовиком. Он принес три картины о войне. Одна из них была с бункером, где находился Гитлер, а вторая называлась «Свидание»: на ней солдат возвращается с фронта домой, а его встречают сын и жена.
Надо было своими словами описать происходящее на картинах. Я был приглашен седьмым, и сходу начал говорить про бункер, о нем же рассказывали и все предыдущие ораторы. Но учитель остановил и говорит: «Расскажи о „Свидании“».
И я начал говорить о том, что пережили жена и сын, как они собирали в полях мерзлую картошку, как мать приносила из столовой, где кормили рабочих, картофельные очистки, и они варили их, ожидая отца; как летом варили похлебку из крапивы и лебеды, от которых не проходил проклятый голод и понос; как мерзли без теплых вещей, как жена распустила последний свитер и послала на фронт три пары носков для мужа. В классе первый заплакал учитель, потом девчонки, а потом и почти все остальные. У меня у самого текли слезы, но я продолжал: говорил, что солдат однажды в бою остался один против десятка фрицев, раненый, с двумя гранатами и рожком патронов. Фрицы подходили все ближе. Он расстрелял рожок, бросил гранату, оставив последнюю для