следы на снегу. Виляя между частыми стволами пихт, медвежий след уходит вперёд, в нашем направлении.
– Вчерашний.
– Ну! – кивает Игорь.
Продавленные в растопленном насте вчера под вечер, медвежьи следы, ночью схватились льдом. И теперь – эти ледяные следы вполне выдерживают наш вес. Мы – умные. Мы бодро шагаем след в след, по когтистым медвежьим следам…
– Что-то понатоптано там, впереди, под пихтой! – приседает Игорь, для лучшей видимости под кронами.
Озираясь по сторонам, мы настороженно подходим по следу, ближе…
– Он ствол ободрал! – с удивлением говорит, Игорь.
– Ух, ты! Точно! – неподдельно восторгаюсь я, – И дата мечения – точнее не придумаешь! След – вчерашний! Значит – и ствол ободран вчера! Вот этим самым зверем!
Свежая рана на стволе пихты слезится каплями натекающей, прозрачной смолы. Белеет свежая древесина.
– Какая удача! – я восторженно ощупываю задиры, – Свежие! Так рано, весной! По снегу!.. Пусть теперь мне скажут, что сроки мечения деревьев у медведей совпадают с началом гона!
Я сую руку в карман, за рулеткой. А Игорю вручаю свой дневничок и авторучку: “На, держи”.
– Так, пиши. Пихта. Номер шестьдесят один. Диаметр четырнадцать сантиметров. Высота задира двести семнадцать сантиметров. Задир вчерашний. Второй задир… тоже двести семнадцать.
Рядом стоит второе дерево, с медвежьими метками. Оно функционирует уже не первый год. Ствол этой пихты изуродован старыми задирами. Наш медведь, об этот ствол – только почесался. На “пеньках” от сучков, застряли кисточки его чёрных, волнистых волосин.
– Так. Второе дерево.
– На нём – он запаховую метку оставил, – кивает Игорь.
– Ну, – соглашаюсь я, – Пиши… Пихта. Номер шестьдесят два. Диаметр ствола пятнадцать сантиметров. Максимальная высота пятна почёсов сто девяносто пять.
Мы шагаем дальше, по ледяным следам медведя…
Вскоре подходим к ещё одному, ободранному медведями дереву. Это – старый маркёр. Ствол несёт на себе раны старых задиров. Об этот ствол наш медведь тоже сильно чесался. Я разматываю ленту своей рулетки.
– Так. Пиши! Пихта. Номер шестьдесят три. Диаметр тридцать. Максимальная высота старых задиров – двести двадцать сантиметров.
Я прикладываюсь носом к пятну почёсов на коре: “Фу! Пахнет как!.. Горький, перечный запах!”. От засаленного пятна исходит резкий, терпкий запах медведя.
– Это – уже третье дерево, помеченное этим матёрым медведем за вчерашний день!
– Ага! А, сегодня – только двадцатое апреля! Это мечение подтверждает то, что мечение у подножия Саратовского борта – не было случайным!
– Ну, – соглашается со мной, Игорь, – Там он пометил – аж, пять стволов.
– Пиши. Свежие почёсы высотой двести пять.
– Всё. Записал.
– Угу. Пошли дальше.
Впереди, сквозь частый хвойник, начинает просвечивать какой-то прогал.
– Это просвечивают просторы мари, что лежит перед Ночкой! – радуюсь