за воротник и кинул на землю. Наступил коленом на его спину, замахнулся кулаком…
– Братан… – сиплым и испуганным голосом произнес водитель. – Ты что, братан… Да я ж тебя не задел… Я ж… Бес меня попутал… Не бей только…
Что ж это со мной? Я тряхнул головой, поднялся на ноги… Это уже шизофрения. Невинного человека обидел.
– Прости, – пробормотал я, пятясь назад. – Ты зря выезжал на тротуар…
Я пялился на забрызганную грязью машину и вдруг почувствовал, что невольно произнес это самое слово, которое искал в памяти… Поймал его за хвост! Яна сказала: «Передайте Веллсу, чтобы не выезжал!» Именно так – «не выезжал». Если бы за профессором охотился какой-нибудь маньяк, Яна посоветовала бы, чтобы Веллс из дома не выходил, чтобы куда-нибудь уехал. На худший случай, чтобы обратился в милицию. Но она сказала «чтобы не выезжал». Как это понять? Куда Веллс не должен выезжать?
От избытка чувств я вскинул сжатый кулак вверх. Надо немедленно ехать к профессору! Водитель «москвича» принял мой жест за продолжение агрессии, быстро юркнул в салон и немедленно заблокировал дверь.
Что ж это я так накрутил себя, что мне повсюду мерещатся наемные убийцы, идущие по моим следам? Спокойно, Кирилл, спокойно! Не всё так страшно, как кажется. Я излишне драматизирую ситуацию. Никто не собирается меня убивать. Петрович взял себе мою пулю, и теперь я могу дышать спокойно.
С улицы Сеченова я свернул на Коммунаров. Дождь, прошедший ночью, растворил пыль, как художник растворяет сухую акварель, и теперь асфальт был покрыт тонкой грязевой пленкой. По нему хотелось идти на цыпочках. Или ехать на тракторе. Не люблю весну. Самое серое время года. И почему поэты и романтики так превозносят ее?
Под курткой запиликал мобильник.
– Кирилл, это Ашот! – услышал я голос официанта.
– Я забыл заплатить за хаш? – предположил я.
– Что ты дорогой! – искренне возмутился Ашот. – Даже если б забыл, стал бы я тебе по такому пустяку звонить? Тебя Руслан нашел?
– Какой Руслан? – удивленно спросил я, потому как у меня не было знакомых с таким именем.
– Друг твой. Он к нам в кафе зашел минут через пять после тебя. Говорил, что воевал с тобой в Афгане, что ты очень обрадуешься встрече.
– Не было у меня никакого Руслана, – твердо повторил я, и в душе снова всколыхнулось гнетущее чувство неясной опасности. – Как он выглядел?
– Плечистый парень в темных очках.
– А одет как?
– В темную ветровку…
– А волосы какие?
– Темные…
– У него что, всё темное было? – едва сдерживая раздражение, уточнил я.
– Ну да, вроде того.
– И что хотел этот Руслан?
– Спрашивал, давно ли ты ушел и куда? А я вспомнил, что ты по телефону о прокуратуре говорил…
– И ты направил его в прокуратуру?
– Ну да… Кирилл, может, я зря это сделал, но он так убедительно говорил, какие вы с ним друзья. И я подумал, что ты