на них, египтяне стали искать причину и, прознав правду о договоре с Римом, которая стала, как песок, медленно просачиваться в народ, они взвыли.
Царя проклинали буквально все за предательство. И если раньше об этом говорили шёпотом, осторожно прикрывая рот, то позже поносили уже открыто, вслух. Брожение началось не только в народе, но и в царском дворе, в армии. От фараона стали шарахаться, как от больного проказой.
Птолемей Неос Дионис снова впал в уныние. Он ежедневно отправлял послания в Рим, чтобы они прислали легионеров с целью постоянной расквартировки их в Египте, так как опасался народного восстания. Но Рим вместо помощи ударил в самое больное место Египта, остров Кипр.
В принципе этого следовало ожидать. Заключив сделку с Римом и выторговав у него своё признание, египетский Птолемей прежде всего заботился о себе и совсем позабыл о своём брате, не включив его в сделку. Скорее всего, в тот момент ему было не до братской заботы. Как бы то ни было, судьба Кипра не обсуждалась, чем римляне не преминули воспользоваться. И поднял эту волну, которая должна была обрушиться на Кипр и снести его, человек жутко ненавидящий кипрского правителя, как и самих жителей этого острова, имя, которому было Публий Клодий Пульхр.
Публий принадлежал к старинному патрицианскому роду Рима. Он родился в семье консула Аппия Клавдия Пульхра. Уже в молодости он снискал славу, почёт и уважение, хотя и слыл сильно противоречивым человеком, постоянно меняющим свои ориентиры. Так показательным служит следующий пример: в Риме сначала он выступал обвинителем заговора Катилины,33 а потом резко стал сочувствовать заговорщикам.
Став верным союзником и, по сути, настоящим цепным псом Гая Юлия Цезаря, он рвал и метал в сенате, продвигая законы, которые были выгодны его хозяину. Многие восхищались дальновидной политикой Цезаря, сумевшего приручить этого человека.
Странная дружба с Цезарем началась после дикого случая, который устроил Публий Клодий Пульхр в день, посвященный «Доброй Богине». В этом праздновании разрешалось принимать участие только женщинам. Так вот в этот день любвеобильный Публий Клодий, переодевшись в женское платье, проник в дом Гая Юлия Цезаря, находившегося тогда в Испании, и явился на свидание к его жене Помпее.
Поскольку Публий Клодий был пойман и изгнан из дома Цезаря, случай получил широкую огласку. Учитывая то, что опозорен был не кто иной, а один из самых уважаемых людей в Риме и преступление носило религиозный характер, злоумышленнику грозил суд с последующим суровым наказанием.
Обвинителем с радостью выступил неформальный лидер Рима «обличитель грехов тяжких», «совесть нации» – Марк Тулий Цицерон. Римский политик рьяно взялся за дело. «Сама природа наделила меня стремлением к обнаружению истины», – заявил он тогда и дал опорочившие Публия показания, но далее произошло то, чего не ожидал никто. Цезарь вдруг с легкостью