убеждает своих чад, что и они будут утешены.
«К Вам прислал меня Господь; Он же и взял меня от Вас. На кого же Вам обижаться? Что же, неужели идти против Господа, пути Промысла Которого неисповедимы? Я был у Вас ради Вас, и взят от Вас ради Вас и народа Православного. … мужайтесь и крепитесь, ибо верен Бог: Он не попустит Вам пострадать более того, что Вы можете понести, но непременно с искушением подаст Вам и подкрепление во время благопотребно».
В заключение «грешный иеромонах Илиодор» сообщал, что молится за ярославцев у стопы Пресвятой Богородицы, и просил молиться за него пред иконой Толгской Божией Матери.
Во втором письме о. Илиодор известил «своих ярославских сирот», что намеревался приехать к ним, но болезнь воспрепятствовала этому намерению. Далее следовало «маленькое назидание» на обычную патриотическую тему.
Ярославцы следили за деятельностью своего бывшего пастыря и сопереживали ему. Осенью, узнав о его тяжелой болезни, три десятка человек собрались в Толгском монастыре и отслужили молебен. Любопытно, что молодые монахи отказались служить, а согласились только старые.
Заместитель о. Илиодора
Обращаясь к ярославцам из Почаева, о. Илиодор обещал им, что Господь пошлет вместо него «мужа, сильного словом и крепкого духом». По-видимому, формат партийных встреч, руководимых иеромонахом, пришелся союзникам по душе. Поэтому прибывший на место о. Илиодора иеромонах Алексий естественно рассматривался монархистами как заместитель их пастыря и в «Союзе».
По приглашению союзников о. Алексий провел для них пару духовных бесед, но сравнение со старым пастырем оказалось слишком невыгодно для нового. «О. Илиодор был горячим патриотом, даровитейшим проповедником, а о. Алексей – это самый обыкновенный монах. … Помещение, прежде едва вмещавшее слушателей, ныне пусто», – писал некий «Ярославец». Политические взгляды, проводившиеся о. Алексием, расходились с программой «Союза», и даже личное благочестие нового священника вызывало сомнения: например, он носил клобук, «как лицедейка, в коробочке». Заподозрив в о. Алексии тайного масона, союзники отказались от его услуг, чем он был очень задет.
Вывод
Оглядываясь из Почаева на предыдущий год, о. Илиодор вспоминал его как тяжелый период, не имевший «просвета среди горя и страданий».
«Я на алтарь служения бедному и страдающему человечеству принес, живя среди Вас, первые мои желания послужить народу православному, начальные свежие порывы моего духа. Но недолго мне пришлось бороться со злом; недолго пришлось указывать людям те сети, которые диавол, как искусный птицелов, расставил везде для их уловления… Свидетель мне Бог, что я стремился быть полезным сотрудником у своих начальников в деле спасения бедных людей, другом питомцев дорогой мне духовной школы, помощником их отцов в деле воспитания детей, стремился указать обществу христианскому путь к Правде и самую Правду Евангельскую… Но начальники мои презрели мои Святые убеждения, питомцы