тоже в подпитии. Дело приняло опасный оборот. Тогда о. Илиодор объяснил всей честной компании, что не может и не имеет права защищаться от нападения. После этого один из рабочих отодвинул своего красноречивого друга, давая священнику возможность пройти.
Таким образом, о. Илиодору пришлось самому выслушать проповедь бедняков и посмотреть на жизнь их глазами. Эта необычная точка зрения так его заинтересовала, что он вернулся в ночлежные дома уже одетый в мирское платье. Изучая положение под видом мирянина, о. Илиодор понял, что его страна изнемогает от социальных недугов.
Потрясенный своими открытиями, он погрузился в глубокое молитвенное раздумье. «Я молил Бога просветить меня, указать мне путь к счастью и процветанию русского народа». Казалось, что именно духовенство должно повести паству по этому пути. «Россия нуждалась в революции, но революции, проведенной во имя Бога; да даже и во имя царя – революции против слабого дворянства, жестокой полиции, продажного суда».
Однажды вечером о. Феофан, зайдя в келью своего ученика, застал его в исступленной молитве «перед импровизированным алтарем». О. Илиодор заметил гостя лишь тогда, когда закончил свою «службу». Что это было? Во всяком случае, о. Феофан заключил, что его подопечный болен, и, положив руку ему на плечо, ласково попросил поехать на отдых в Сергиеву пустынь.
Здесь о. Илиодора ждали новые открытия. Сергиева пустынь граничит со Стрельной – дачным поселком аристократии. Поэтому насельники этого «самого аристократического монастыря в России» были в курсе всех придворных сплетен вплоть до самых грязных. «Переулок, по которому мы идем, – рассказывал о. Илиодору иеродьякон Авраам, – иногда в шутку называется "Морганатический переулок", потому что почти все его дома принадлежат морганатическим женам и любовницам русской царской фамилии».
За одно лето о. Илиодор из наивного юноши, сорившего пожертвованными деньгами у стен академии, превратился в проницательного пастыря, знающего всему цену. Месяцы, проведенные в Петербурге после академического курса, подготовили молодого иеромонаха к его будущему служению едва ли не лучше, чем предыдущие четыре года.
Характеристика
Наружность
О. Илиодор приступил к своему служению, будучи без малого 25 лет от роду. Самая активная политическая деятельность иеромонаха пришлась на ближайшие годы. Пожалуй, многих бед удалось бы избежать, если бы его более зрелые оппоненты делали скидку на его возраст.
Сам же о. Илиодор считал свою юность преимуществом перед противниками. Полемизируя с митрополитом Антонием (Вадковским), 26-летний иеромонах писал: «Мне кажется, – быть может, я в том и ошибаюсь, – самая моя молодость есть ручательство того, что я знаю чистое учение Христа, я действую согласно с этим учением в том именно, в чем обвиняют меня судьи и что, по мнению митрополита, происходит от моей молодости и неопытности. Дело в том, что я ведь человек свежий; меня не заела среда;