всем отделом смотрели тебя на ютьюбе, – озвучил мои мысли другой сотрудник. – Молодец, пёсель, ты настоящий герой. – Он потрепал меня по холке. – Мы гордимся тобой.
– Ладно, мужики, хорош его нахваливать, а то ещё зазнается, а мне с ним работать, – вмешался в разговор Елисеев, и все снова дружно рассмеялись.
Не понимаю, вот зачем говорить обо мне подобные гадости? Ведь знает же, что мне это не грозит. Или так, лишь бы ляпнуть? Я тяжело вздохнул и недовольно посмотрел на него исподлобья.
– Прости, дружище, – тут же извинился Макс, – это я так, шутки ради.
Юморист, однако! Хоть я и был возмущён до корней своей шерсти, но всё же не обиделся. Вы же знаете, я не из обидчивых. Больше всего я уважаю Елисеева за то, что даже перед коллегами он не стесняется попросить у меня прощения. И тем не менее я не стал распинаться и вместо традиционного «ав» лишь молча кивнул.
– Ну и отлично, – улыбнулся Елисеев. – Ладно, пойдём.
Мы направились в отдел, и, пока добирались до кабинета, каждый встречающийся нам на пути сотрудник жал мне лапу. Вы даже представить не можете, до чего утомительно выслушивать комплименты. От всей похвалы, сыпавшейся в мой адрес, даже стало не по себе.
Я вспомнил, как мой последний подопечный, Андрей Максимович, отец Елисеева, рассказывал про одного начальника. Тот жить не мог без похвалы и не терпел даже малейшей критики в свой адрес. От подчинённых он хотел слышать только приятные вещи. А если всё же находился смельчак, который докладывал ему всё без прикрас, его тут же увольняли. Я ещё тогда подумал: «И на фига такой начальник, если он не знает правды? Неужели его не тошнит от лицемерия и бесконечного вранья». Только в отличие от него комплименты в мой адрес были не лестью, а искренней похвалой. Я в этом не сомневался, потому как фальшь чую за версту. Да и не умеют люди нам льстить. Если человек не любит животных, он никогда не будет нахваливать их.
Увидев в конце коридора дверь в наш кабинет, я мысленно приготовился к ещё одной порции комплиментов от Дёмина. Но, к моему удивлению, он не стал петь мне дифирамбы, а повёл себя так, словно всё это время мы с ним встречались каждый день. При виде нас он встал из-за своего рабочего стола и направился к нам.
– Здоров, пацаны, – в своей привычной манере он поприветствовал сначала Елисеева, а потом присел передо мной и протянул руку. – Привет, дружище. – Я положил лапу на его ладонь, он легонько потряс её и сказал: – Мне не хватало тебя.
И это был единственный комплимент, прозвучавший из его уст, чему я несказанно обрадовался, а то устал я от этих «красава», «молоток», «крутой чувак» и прочих хвалебных эпитетов.
Мужики расселись по своим местам, а я пошёл на своё – под батарею. Давненько я тут не лежал. На подоконнике заметил всё тот же журнал про недвижимость, листы которого служили мне тарелкой, когда напарники чем-то угощали меня. Ясное дело, не на пол же класть продукт. Правда, теперь журнал уже был не таким толстым, как изначально. Я растянулся на полу и положил голову на лапы.