карандаш, мягкий ластик, обернет тетрадь, атлас, контурные карты и учебник в новенькую обложку и аккуратно сложит это на парте, десять сантиметров от края и семь сантиметров от верха. Таисья подойдет, померит расстояние, подмигнет, всплеснет руками и громко, нараспев скажет: «Во-о-от! Человек готов! Человек готов меняться и постепенно превращаться из обезьяны в разумное существо! Потому что – когда оно слезло с дерева? Когда ему захотелось выглядеть как английский денди и поменять все свои драные обложки на тетрадях!»
Загадочный «английский денди» не дает покоя Таисье, и она приводит его в пример к месту и не к месту. Я, естественно, после самого первого урока географии в шестом классе прочитала вечером, кто такой денди, и не поняла, при чем тут мы. Но Таисья его очень любит и во всем на него равняется.
Денди никогда не опаздывает на урок, денди не носит грязные носки, в которых он много раз пропотел, денди не прикрепляет к парте жвачку, денди, само собой, матом не орет и даже не шепчет, денди умеет разговаривать с Таисьей, не косит в угол, как будто у него все в роду косые до седьмого колена, не шепелявит, как будто у него молочные выпали, а коренные он потерял в боях за чужую котлету в нашей столовке, денди не курит вейп, денди вообще ничего не курит, бросил или не начинал, бережет легкие и зубы, в которых он не ковыряется на уроке, денди, разумеется, знает все реки, столицы мира, самые высокие вершины и залежи полезных ископаемых. Денди тоже восьмиклассник, но он не любит разглядывать чужие задницы в телефоне и абсолютно не озабочен процессом размножения.
– О чем орём? – поинтересовалась, посмеиваясь, Таисья, внимательно всматриваясь в наши лица. Дверь она открыла так резко, что две девочки, прислонившиеся к двери, упали. – На полу не лежим, встаем и заходим в класс! Кто так накурился, что за мерзкий запах опять, что вы курите? Проходим, проходим, не стесняемся! Плужин, что с лицом? Лицо попроще сделай и в класс заходи.
Сомову, который стоял рядом с Плужиным с совершенно гадостной ухмылочкой, она ничего не сказала. Наверное, учителя его боятся. Потому что если Сомов ответит им матом, они ничего не смогут сделать. А мат у Сомова особый, какой-то мерзкий, от которого хочется долго отмываться с мылом, потом закрыться подушкой и не слышать некоторое время больше ничего.
Папа вчера зачитывал нам вслух статью какой-то преподавательницы, доктора наук, которая занимается изучением матерной лексики и пишет разные статьи на тему сохранения мата, как ценной составляющей русского языка. Мама громко возмущалась, требовала, чтобы папа прекратил читать вредоносную статью, которую нашел на каком-то «левом» сайте, а папа читал и читал, дразня маму, пока та не стала отбирать у него телефон и они не поссорились всерьез. Иногда я смотрю на своих родителей и думаю, что я никогда не выйду замуж. Я рожу ребенка, может быть, двух, но жить с мужем в одной квартире не буду никогда. Буду раз в неделю с ним встречаться, показывать ему детей – и всё.
У меня есть одна подружка, Ангелина, в нашем театре. Сейчас она