чего прохлаждаемся? Там парни ограждения ставят, – она показала в сторону, где работяги снимали с грузовика металлические трубы, потом посмотрела мне в глаза и добавила: – Я слежу за тобой, будешь сачковать – вылетишь мигом.
Я подобострастно кивал, бормотал: «Будет сделано, всё записал, упал-отжался». И тут в висках появилось забытое ощущение – лёгкая вибрация. Начальница думала о том, что жрать по часам – это мучение. Она ощущала себя собакой, которой рубят хвост частями. Вроде как без хвоста она станет ценнее, но блин, почему так больно? У начальницы был чёткий план избавиться от лишнего веса, который мешал нравиться мужчинам. Она трогательно уговаривала себя подождать до следующего приёма пищи: «Моя милая, потерпи. Сейчас отправим старикана работать и заточим бананчик. Грёбаный ЗОЖ! Хочу нормальной еды…»
Я отвёл глаза, чтобы прекратить контакт, и побрёл к ребятам на разгрузку. Я начинал вникать в особенности мира, за которым должен наблюдать три года. Я снова в деле.
Несколько часов работы над площадкой для велопарада пролетели незаметно. Моя удача помогла мне найти новых приятелей и спланировать свою ближайшую жизнь.
Мишкач, молодой парень с огромными плечами качка, предложил мне пойти к нему сменщиком в охрану. Ему частенько надо было отлучаться, а на КПП всегда должно быть два человека. И, насколько я понял, неважно каких – главное, чтобы присутствовали кепка и бейдж охранника.
«Ну давай, дед-пердед, соглашайся! – зудело в моих висках. – У меня жизнь, молодость, всех денег не заработаешь!»
– Тихонечко посидишь на КПП, погреешься, посмотришь телевизор, – соблазнял громила. – Да не бойся ты, я в паре с Василичем работаю, вместе вам не скучно будет.
Аккуратно, по крупицам, стал собираться мой архив обстоятельств и судеб, та самая объективная история, которая должна быть записана на общемировой процессор. Мой опыт – путь с чистого листа, что я должен пройти в этом времени. Родителями и другими важными для меня людьми во мне заложены моральные нормы, не имеющие срока годности. Сейчас я такой как есть, проснувшийся в 2022-м Наблюдатель. Я исполняю условия контракта, по истечении которого смогу жить среди людей, и, возможно, наконец обрету покой. Мир живёт по своим правилам, причины большинства событий мне не ясны, я спал, долго спал. Незнание причин делает оценку честнее.
Я смотрю на жизнь и вижу поступки людей, фиксирую их, но не разделяю. Я просто рядом, я наблюдаю. Возможно, поэтому все Наблюдатели просыпаются старыми? Не уверен, но когда гляжу на своё – и одновременно не своё – старческое лицо, думаю, что это способствует выполнению моей задачи. Когда человек стар, он смотрит на всё отстранённо. Его не терзают страсти, он не верит заверениям политиков. Он смотрит поверх этого, его не запутаешь. Старому человеку абсолютно точно известно, счастлив он или нет, хорошо ли живёт его семья. Он наблюдает. Но это моя гипотеза.
Монтаж площадки благополучно