время. При этом за этот скачок твой организм и разум получат все необходимое. Такие скачки идут в основном в детстве, до пятнадцати лет. Потом существо ― будь то человек, эльф, гном, кто угодно ― растет в обычном последовательном цикле. Одно из главных условий линейности ― ребенок не может быть старше родителя. Хотя в особых случаях можно добиться разницы в один-два дня в их возрасте. Вопросы?
– Пока нет, мне нужно это осмыслить… ― задумчиво произношу я и отправляюсь в тренировочный зал, чтобы хоть немного успокоить разум.
***
Сами уже несколько дней избегает меня, и сейчас, на празднике, она стоит у арки с бокалом вина и демонстративно не смотрит в мою сторону. Я понимаю, что она злится, но за что?! Кто бы знал!
– Что случилось?
– О, ты меня заметил?
– Сами, в чем дело? Это вроде бы ты меня избегаешь.
– Ни в чем! ― она отворачивается.
– Идем, ― я беру ее за руку, но она вырывает.
– Зачем?!
– Я сказал идем, ― говорю я достаточно жестко и за локоть вывожу Сами из шумного зала.
Я практически втаскиваю ее в ангар с крестокрылами.
– Что ты творишь?! Что ты себе позволяешь?! ― Сами вся изнутри кипит, и я все еще не понимаю причин.
– Сами! Что случилось, почему ты зла на меня?
– Сам догадайся!
Я тоже начинаю злиться.
– Ты закрываешь свой разум, я не понимаю!
– Ну и не понимай! ― кричит Саманта и хочет уйти.
Я не выдерживаю и прижимаю ее к одному из крестокрылов, бокал разбивается об пол. Смотрю в ее глаза, в них вызов, огонь.
– Я готов любить тебя вечно, закрывать глаза на все, что ты попросишь, быть рядом в любой ситуации, терпеть твои выходки, капризы, ВСЕ. Но единственное, о чем я прошу, ― говори со мной. Говори в чем дело, что не так, говори, когда и почему больно, говори… Я не умею отгадывать и, честно говоря, не хочу. Обиделась? Ок, я мог накосячить. Но скажи мне, ― я глажу ее шелковую щеку. ― Я не смогу любить тебя так сильно, как хочу, если буду постоянно гоняться и пытаться выяснять, что пошло не так, ― уже спокойнее произношу я. ― Мы договорились?
– Да, ― Саманта отвечает тихо и прижимается щекой к моей руке. ― Я обиделась, что ты не сказал мне о своем происхождении, не сказал, что ты сын Ланы и Рика. И поэтому мне теперь жутко неудобно перед ними. Почему ты это скрыл?
– Сами… ― я тяжело выдыхаю, беру ее руки в свои. Смотрю на тонкие пальцы. ― Это одна из немногих вещей, что я не смогу пока тебе объяснить полностью. Что я могу сказать, так это то, что с матерью у меня сложные отношения. А отец… Дружеские, наверное ― отчасти, потому что с ним тоже все непросто, отчасти, потому что Макса и Дэвида я считаю не только друзьями и соратниками, но и отцами, хоть и не называю их так. Это все, что я пока могу тебе сказать. Я не скрывал, ты просто не спросила.
Сами вздыхает, продолжая смотреть на наши руки, затем поднимает голову, целует меня.
– Обещаю, что буду с тобой