жирной задницы получится превосходный бифштекс!
Здесь Ломатель будто бы уловил некие колебания в словах Соленто, несущих смертельную угрозу, и ломанул на всех парах по коридору, видимо известить своего командира. Однако, тот и сам скоро возник в поле зрения, вопя что-то на их ломанном. Вскоре по коридору несся уже весь тюремный состав, по видимому эти гады пронюхали, что скоро их муравейник подожгут.
– Ничего, ребята, главное ключ уже у нас в руках! – орет капитан Хейз, ковыряясь в нашей замочной скважине.
– Капитан, а вы разве не того? – интересуется Ахерн.– Не контуженный?
– Слышу я и правда дерьмово, сынок, от того и ору так! А что до майки с тупым названием, лопотанием и припадками, так это я цирк разыграл, специально для тюремщиков, чтоб меньше перепадало. Тех, у кого глаза наискось и слюна течет, они особо не донимают!
– Вы уж простите, капитан, но вы еще тот хитрожопый сукин сын! – заметил сержант.
– Спасибо, Ахерн, так и запишешь потом в моей почетной рекомендации!
В общем, пока мы с Бучесом помогали генералу Кендаллу разматывать руки и ноги Брайнта, связанных узлом, остальные освобождали других заключенных. И в то время, как была открыта последняя камера, в небе над нами вдруг раздался оглушительный свист, и мы все ринулись из тюремных казарм наружу. Брайнт не чувствовал своих конечностей, поэтому в этот раз он ехал на горбушке у Бучеса, а сержант Ахерн облокотился об меня. И славно же было видеть в тот момент старого капитана Хейза, ломающего из казарм с оголенным торсом и в ритузах. И смех, и грех, честное слово.
Первое, что мы увидели, когда оказались снаружи, это ярко-оранжевое небо над пальмовыми зарослями, по всей видимости, туда была сброшена первая бомба.
– Мне кажется, или этот истребитель нацелился на нас? – спрашивает вдруг Бучес.
И правда, вдалеке, над горящими джунглями зависла маленькая черная точка, и со свистом приближалась прямо к нам. Мы разбежались, как стая обезумевших муравьев, кто куда! Соленто с размаху перемахнул через земляной вал и скрылся в овраге, Генерал Кендалл приказал своим трем отпрыскам залечь под старый отъезженный ржавый танк, а я подхватил сержанта Ахерна на руки и ринулся к первому, что бросилось мне в глаза, а именно, к огромной черной бочке, которая валялась неподалеку. Я сперва засунул в нее сержанта, а потом кое-как, сикось-накось, втулился сам. Сержант бранил меня на чем свет стоит.
– Тостер, мы могли обойтись без твоего идиотизма хотя бы здесь?! – визжит он.– Как по твоему мы сможем укрыться от взрыва в этой бочке, дубина?!
– Я думаю, все ок сержант.– отозвался я.– Не забывайте, с нами мой освещенный крест, главное – верьте.
На это сержант заорал еще пуще прежнего, и орет, чтоб я подвинул свою задницу и выпустил его. Но через минуту его глаза округлились, и он с ужасом промолвил:
– Летит.
Раздался