и придирчиво осматриваю себя в зеркало. Обычное тело, средненькие формы. На картину с балалайкой, может, и потяну, а вот с супермодной гитарой – никак. Да и лицо из разряда миловидных, не более того. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч, обычные серые глаза и бледная кожа никак не вяжутся с образом женщины-вамп на вызывающей эротической картине. Если выложиться по полной – там оттенить, тут подкрасить, здесь начесать, то можно вылепить из меня претендентку на мужские взгляды. Однако, если слишком сильно стараться, то станешь в ряд бабочек-однодневок, которых без грима и не узнать. В детстве я надеялась вырасти высокой и красивой, но результат получился средненький. Так бывает – на что надеешься, то и не получишь. С конкурсом тоже так вышло.
Резник удивил меня своей странной фантазией. Любопытно, что именно он увидел на холсте. Может, позвонить ему и поблагодарить за вчерашнее? Нет. Хорошо, что я стёрла и забыла его номер. Совсем не помню, ни одной цифры не стоит перед глазами.
***
Следующие несколько дней я много работаю и стараюсь не думать о Резнике. В среду утром проезжаю мимо его магазина. Ничего примечательного – музыкальные инструменты в витрине, расчищенное от снега крыльцо. Зачем, спрашивается, приехала? На что нарываюсь?
В пятницу я приезжаю, чтобы помочь Арку перед открытием выставки. Он нервничает, мечется между залами и постоянно меняет картины местами.
– Всё не так! Мы не успеем! – вопит горестно. Арк творческий человек, как и я, поэтому удивляться нечему. У нас докторская степень по накручиванию себя.
Я ревностно слежу, как рабочие вешают мои картины. Не зря волнуюсь, потому что металлическую конструкцию вздёргивают вверх ногами.
– Неужели не видно, что на ней человеческое лицо? – возмущаюсь.
Зря возмущаюсь. Я пробую себя в разных стилях и не чураюсь абстракций. Повесишь вверх ногами – глядишь, популярность только повысится, да и смысла больше увидят.
Отвернувшись от недоумевающих рабочих, замечаю в дверях Резника.
– А ты здесь какими судьбами?
– А я спонсор. На картинах Арка инструменты из моего магазина. Покажешь свои работы?
Мне хочется произвести впечатление на Резника, что несправедливо, ведь мне совсем не нравится его музыка. Но я не смогу быть с человеком, который не понимает моё творчество. Никогда не смогу. Никак.
Данила стоит у каждой работы по паре минут, потом склоняется ко мне.
– Лиознов идиот!
По телу пробегает горячая волна, настолько сильная, что я пошатываюсь. Иногда пара слов сильнее сотни. Резник считает, что я талантлива, что должна была выиграть конкурс, что Лиознов, владелец галереи, идиот, потому что… по многим причинам.
Резник обнимает меня за плечи, осторожно, как в замедленном кадре.
– Лиознов идиот во всём, кроме одного, – говорит, глядя на мои губы.
Я хочу сосредоточиться на выставке, на работах, на творчестве, но вместо этого слушаю его дыхание.
– Арк предложил мне позировать для него. Сказал, что по твоему совету.
– Ты согласилась? – Его рука ощутимо