закрепляю зажим на диске Нирваны2, когда в кармане джинсов пиликает телефон. Второе сообщение приходит сразу после первого. Потом третье.
Кому приспичило?
Сняв перчатку, выуживаю телефон из кармана. Все три сообщения пусты. Номер отправителя мне незнаком.
Вдруг это насчёт конкурса? Нет, ещё рано.
Пустые сообщения выглядят странно.
– Ника! Почему Джеггер рядом с Хендриксом? Ты не там просверлила!
Вздыхаю, закатив глаза под защитными очками. Мантра частного учителя – клиентам грубить нельзя.
– Олег Максимович, прошу вас, сами сверлите! Я не знаю, кого с кем ставить и куда крепить зажимы.
– Мне надоело сверлить! – ноет мой великовозрастный ученик.
«Ценный клиент, ценный клиент», – повторяю про себя, ощущая вибрацию телефона на бедре. Родители на работе, результаты конкурса ещё не готовы. Продолжаем сверлить.
У Олега Максимовича кризис среднего возраста. Раньше я бы посмеялась, но теперь, столкнувшись с проявлениями лицом к лицу, уважаю и побаиваюсь. Успешный мужчина сорока девяти лет нырнул в кризис с решимостью самоубийцы. Бросил семью, нашёл молодую любовницу и вёл богемный образ жизни. Чтобы заслужить право называться свободным художником, он нанял меня – учительницу изобразительного искусства или, как меня называют некоторые клиенты, музу. Вместе мы пытаемся найти хоть какой-то вид искусства, который погасил бы пожар в душе Олега Максимовича. В данный момент мы трудимся над перегородкой, сделанной из старых компактных дисков. Я сверлю дырки и креплю зажимы, а он соединяет их вместе согласно только ему понятной логике. За всё про всё я получаю астрономическую почасовую оплату.
И Олег Максимович не один такой, есть и другие клиенты. Кризис среднего возраста надо пережить и переждать, как грипп, как дождь, и я рада помочь. Как я дошла до такой жизни? Раньше работала в художественной школе, а потом разговорилась в магазине с одним таким страдальцем и помогла ему выбрать краски и холсты для нового увлечения. Пара уроков – и у нас сложились отличные отношения. А потом появились другие клиенты. Кто-то замолвил словцо, кто-то порекомендовал, и понеслось.
На уроках я выкладываюсь по полной, это вам не натюрморты штамповать. Что мы только не придумываем, даже мебель делаем, светильники и скульптуры в человеческий рост. А иногда просто общаемся. Над перегородкой мы трудимся уже четыре недели, а всё из-за ностальгии. Перед тем, как продырявить диск, Олег Максимович его слушает и вспоминает молодость. Стыдно брать деньги за такие «уроки».
Мобильник щекочет бедро вибрацией. Поглаживаю его рукой, словно пытаюсь успокоить.
– Названивают? – усмехается Олег Максимович. – Новый мужик?
– Наверное, это мама.
– Мама – это неинтересно. А про конкурс что слышно?
– Пока ничего.
Не сдержавшись, смотрю на телефон.
«Ты знаешь, кто я»
Да, знаю.
Откуда у Резника мой номер?
Он проверяет, думаю ли я о нём. Получается, что думаю.
Снимаю