буравил лицо Андре, силясь пробиться в самую его душу. Но было видно, что Андре лишь внимательно слушает, пока ни одно из названных имён ему не откликнулось. Что ж, Брант вздохнул и продолжил:
– Были и другие имена, Геньи, Анна, например… Все ваши братья люди взрослые… Ваш брат Жан тоже полюбил Марианну, и в этом споре за её руку он оказался удачливее, она ему отдала предпочтение. А вы возненавидели брата.
– Возненавидел… – эхом откликнулся Андре, – Не слишком ли сильное слово вы нашли, господин Брант? Ненависть, это… Я что-то сделал ему?..
– А вот здесь есть неопределённость, – Брант покосился на Жофрея, но тот ободряюще кивнул, мол продолжай, раз уж начал, – Видите ли, Андре, то вы каялись в том, что предали Жана и Марианну герцогу, то уверяли, что в случившемся не было вашей вины. Понимаете? – Брант тяжело вздохнул и ринулся напролом, решив скорее покончить с этими неприятными откровениями, – Если это можно понять по-разному, то перед Эженом и Виктором вы только каялись. Виктора вы предали, оставив в плену герцога. Эжена… Их обоих с Виктором вы подвергли жестокой порке, сами ли, приказали ли кому, но за это вы не снимали с себя вину. И последнее… Вы винили себя в гибели Эжена. Что именно с ним произошло, мы не поняли, но одно точно, он погиб. К этому как-то причастен герцог и…, может быть, вы. Вот, пожалуй, и всё.
Густые брови Андре сдвинулись, взгляд потемнел. Было видно, он поверил. И это знание придавило его. Заметив, как сильно расстроился юноша, Жофрей не выдержал:
– Дружок, не спеши взваливать всё это на себя! Слышишь? Мы ведь не знаем наверняка, что произошло на самом деле! Послушай-ка, теперь меня! Я видел тебя рядом с Питером. Он человек редкой светлой души, мудрый, сильный. Он-то отлично тебя знал. Как верно сказал Поль Ляру, Питер чтит тебя братом. А это многого стоит!
– Питер праиэр герцога Бетенгтона, – глухо откликнулся Андре, – Поль Ляру ясно сказал, что герцог ищет моей гибели, скорее всего руками Питера…
– Но Питер против воли служит герцогу, я в этом уверен! – Жофрей даже подошёл ближе, но тяжелый взгляд Андре остановил его порыв:
– Он что, малое дитя?! Если служит герцогу, значит таков его выбор – служить врагу моей семьи.
– Нет… Я уверен, там есть что-то ещё! Ты не ставил ему в вину эту службу, слышишь? Помнится, на мой вопрос об этом ты открыто сказал, что эта служба Питера сильно мешает вашей с ним дружбе, мешает, но не перечеркивает её! Понимаешь?!
– И сейчас вы скажете, что и я против воли сделал то, что сделал? – горько усмехнулся юноша и тут же отрицательно повёл головой, – Не надо, Жофрей!
Что ж, старый лекарь с досадой всплеснул руками и отступил, а Андре уже обратил взгляд к Бранту:
– А что мои родители? Про них я что-то говорил?
– Очень не много… – вздохнул в ответ лекарь в маске, – От отца вы ожидаете отречение, никак не меньше. Мать… Похоже, в её образе вы находите и утешение, и ещё большую боль, что-то на тему… острейшего стыда. Вы не называли их по имени, не называли какие-либо места Фрагии…