не оказались бы связанными с ним так же, как судьбы иных королей и императоров. По правде говоря, об этой битве я узнал больше из книжек, чем из того, что видел собственными глазами. Да и что я мог видеть, кроме плеч своих товарищей по бокам да огромного белого облака дыма из своего кремневого ружья впереди? Из книг и из рассказов других я узнал, как выступила тяжелая кавалерия, как она смела знаменитых кирасиров и как была разбита, не успев отступить. Оттуда же я узнал о последовавших за этим атаках, о том, как бельгийцы отступили, а Пакк и Кемпт остались на своих позициях. Сам я могу говорить лишь о том, что нам в течение того длинного дня удавалось разглядеть сквозь клубы дыма и расслышать, когда на какую-то минуту смолкал грохот стрельбы. Об этом я и собираюсь рассказать.
По замыслу Герцога наш полк находился на правом фланге и стоял в резерве, на тот случай, если Бонапарт сумеет обойти наши позиции с этой стороны с тем, чтобы ударить нам в тыл. Поэтому мы, еще одна британская бригада и ганноверцы сначала стояли без дела в ожидании приказов. Рядом с нами находились и две бригады легкой кавалерии, но французы напирали на центр, поэтому мы были брошены в дело только вечером.
Английская батарея, сделавшая первый выстрел, все еще гремела слева от нас, справа чуть дальше грохотали пушки немцев, поэтому все вокруг заволокло дымом. Однако дым этот был не настолько непроглядным, чтобы скрыть нас от линии французской артиллерии, находившейся прямо перед нами. С вражеской стороны грянул залп, ядра засвистели в воздухе и опустились прямо в середину нашей позиции. Услышав этот жуткий свист у себя над головой, я непроизвольно опустил голову, но наш сержант ткнул меня в спину древком алебарды.
– Нечего кланяться, – крикнул он. – Вот когда в тебя попадут, тогда и будешь гнуть шею.
Одно из этих ядер разорвало на куски пятерых человек. Я потом видел его, оно лежало на земле, как мяч, который окунули в бочку с кровью. Другое ядро со звуком, похожим на шлепок камня о жидкую грязь, пробило насквозь лошадь адъютанта, перебив ей позвоночник. Животное рухнуло на землю и осталось неподвижно лежать, напоминая гору красного крыжовника. Еще три ядра опустились чуть правее, и по крикам мы поняли, что и они угодили в цель.
– Эх, Джеймс, вы лишились доброго коня, – воскликнул находившийся прямо передо мной майор Рид, глядя на адъютанта, с сапог и бриджей которого стекала густая кровь.
– Я в Глазго отдал за него целых полсотни, – с жалостью в голосе сказал адъютант. – Майор, вам не кажется, что теперь, когда пушки к нам пристрелялись, людям лучше залечь?
– Нет! – бросил майор. – Они – новобранцы, Джеймс, им это пойдет на пользу.
– Они еще насмотрятся на такое сегодня, – пробурчал адъютант, но в эту секунду полковник Рейнелл увидел, как справа и слева от нас стрелки и Пятьдесят второй полк пошли вниз, и мы получили команду растянуться. Ну и обрадовались же мы, когда услышали, как на то место, где мы только что стояли, буквально за нашими спинами, воя, как голодные собаки,