размышлять об этих материях, обкатывая в голове текст, имеющий, бог даст, шанс быть набранным на компьютере, как вдруг посреди улицы Диагональ увидел женщину и, хоть и прошло сколько-то лет, узнал ту, которая так пристально смотрела на нас с Кармен, когда мы из-за аварии на Трансальпийской трассе оказались на станции Киршбах. Мне показалось таким невероятным, если не невозможным, чтобы это была та самая дама, что так изящно курила на фоне снегов и чьего имени мы тогда не узнали, что я спросил себя, не пытаюсь ли я, в своем стремлении заносить в дневник все повседневные события и уклоняться от угрозы романа, так вот, не пытаюсь ли, спросил себя я, увидеть в реальности то, чего там нет?
Я подошел поближе и, как и следовало ожидать, убедился, что эта женщина не та, что была на станции Киршбах. И ведь на этом самом месте улицы Диагональ, на пешеходном переходе, ведущем к улице Кальвет, меня несколько месяцев назад встревожила другая женщина. И не вызывает сомнений, что именно это натолкнуло меня на мысль, что в этом отрезке есть нечто странное, и я не должен терять его из вида. В тот раз, когда это произошло впервые – несколько месяцев назад и всего через несколько дней после того, как бизнес мой развалился окончательно, – неизвестная девушка, которая шла в нескольких метрах впереди и говорила по телефону, вдруг вскрикнула и зарыдала так, что согнулась и рухнула на колени.
Вот она, пресловутая действительность, подумал я тогда. Такова была моя первая, холодная и единственная реакция при виде внезапно упавшей на колени девушки. Реакция несколько замедленная, быть может, от того, что после краха моей фирмы я ходил по улицам, отрешившись от всего, и был постоянно погружен в свой внутренний мир параллельный реальному.
Возвращение к случившемуся в тот день, тогда выяснилось, что девушка получила известие о смерти близкого человека, показало мне, что она пребывала в жизни и испытывала чувства, а я находился в той же самой жизни, что и она, однако, со значительно меньшей способностью чувствовать, чувствовать истинно и искренне, не призывая на помощь воображение. Я понял не только это, но и почему после этого девушка показалась мне заслуживающей восхищения и даже зависти, ибо она брала в расчет исключительно собственную и ничью иную жизнь и, быть может, поэтому с такой истинной силой испытывала боль, меж тем как я описывал дым параллельного мира, отчасти ослабившего мои связи с миром реальным.
Сказать по правде, сегодня я сделал шаг назад: чуть ли не оробел, увидев, что это вовсе не женщина со станции Киршбах. Одного не могу понять: а чего я ждал? Каким образом она могла оказаться той, о которой я подумал? Я вдруг осознал, что в последнее время, когда я думаю о чем-то, моя прихотливая натура то и дело начинает желать, чтобы предмет моих раздумий немедленно оказался передо мной, там же, где нахожусь я, как будто я вдруг счел, что мне самому по силам сотворить реальность.
Замечу вкратце: этот сильный и внезапный порыв к реальности есть первое следствие того, что вот уже шесть дней я упражняюсь в писательстве.