он, – да я и сам-то не просыхаю.
– А вы все-таки не хотите зажечь пару штук ракет?
Гарденер снова мотнул головой, улыбаясь:
– Будь с ними осторожен, хорошо? Люди часто калечат себя самыми безобидными вещами.
– Буду. – Парень смущенно улыбнулся. – Моя мама прекрасно с ними справлялась, до того как, ну, вы понимаете…
– Понимаю. Как тебя зовут?
– Джек. А вас?
– Гард.
– С праздником, Гард.
– Тебя тоже, Джек. И держись подальше от томминокеров.
– Стукнул в дверь, – уныло закончил тот, глядя на Гарденера понимающими глазами.
В этот момент Гарденера снова посетило предчувствие («Кто мог бы предположить, что похмелье обостряет восприимчивость к психическим эманациям Вселенского Разума?» – осведомился горько-саркастический голос в глубине его сознания). Что-то, неизвестно, правда, что именно, снова наполнило его ощущением, что в этот момент он просто необходим Бобби. Он двинулся прочь от школьника, шагая довольно быстро, хотя влажный песок засасывал его ноги, направляясь к домику с зеленой крышей. Вскоре сердце заколотилось так сильно и голова заныла так нестерпимо, что кровь, казалось, пульсирует в глазных яблоках.
А заветная «Альгамбра» оставалась так же далеко, как и прежде.
Чуть помедленнее, а то заработаешь сердечный приступ или удар. Или то и другое.
Он пошел помедленнее, постепенно уясняя себе абсурдность ситуации. Он, который собирался утопиться минут пятнадцать назад, теперь беспокоится о своем сердце. Почти как в старом анекдоте об обреченном чудаке, отвергнувшем сигарету, которую предлагал ему командир горящего судна.
– Я стараюсь завязать с этой вредной привычкой, – ответил он.
Снова вступило в голову, и теперь вспышки боли складывались в скачущие строчки:
Нынче ночью, верь не верь,
Томминокер, томминокер,
Томминокер стукнул в дверь
И я был безумен, а Бобби о’кей,
Но это пока не явилися к ней
Томминокеры.
Он стал как вкопанный. С чего это всякая дрянь лезет в голову? (Дались ему эти томминокеры!)
В ответ оглушительный и жуткий голос, звучащий словно со дна пустого колодца, отчетливо произнес: Бобби в беде!
Он рванулся вперед, снова перейдя на быстрый шаг… даже более быстрый, чем раньше. В голове стучало: Я хотел бы выйти, но не смею: я боюсь, он там, за закрытой дверью.
Он взбежал по скользким ступеням, ведущим на вершину гранитного холма к коттеджу; проведя рукой по носу, он обнаружил, что возобновилось кровотечение.
3
Гарденер провел в холле «Альгамбры» ровно одиннадцать секунд – вполне достаточное время, чтобы консьерж обнаружил отсутствие обуви у Гарденера. Консьерж кивнул вышибале, и, когда Гарденер начал препираться, они вдвоем спустили его с лестницы.
Они пинали бы меня, даже будь я обут, переживал Гард. Да что там, я сам втоптал себя в грязь.
Он смотрел на свое отражение в стеклянной двери прихожей. Да, есть на что посмотреть.