Татьяна Михаль

Данте


Скачать книгу

уголками губ и произношу очень спокойно и негромко:

      – Хочешь узнать, что я чувствую, причиняя боль таким вот ублюдкам, как ты? Мм?

      – Иди на хуй! – рычит Степков и снова сплёвывает кровь и облизывает губы.

      Руки у него связаны за спиной, и он шатается, стоя на коленях. В глазах – ненависть. Страха нет. Пока нет. А вот Степков старший быстро сдался – пара ударов от Стаса, и он в глубокой отключке. Но может быть и хорошо. Пусть отдохнёт, потом увидит, что я сделал с его брательником и поймёт, какое веселье ожидает и его.

      – Я всё равно расскажу, – произношу медленно и обхожу его по кругу. Затем хватаю за сальные короткие волосы и запрокидываю его голову, вглядываюсь в омерзительное лицо и говорю со зловещей улыбкой: – Когда я делаю больно плохим парням, я испытываю удовлетворение.

      – Мне срать, что ты, тварь, испытываешь… – плюясь кровью, рыча от бессилия и злобы, шипит подонок. – Я за себя всё знаю. Я не без греха. И хоть я сделал много дерьма в жизни, но я могу честно сказать, что я никого не убил, никого не калечил. За своё я отвечу. А вот тебя, засранец, ждёт самый страшный суд.

      Рывком отпускаю его голову и захожусь в истеричном смехе.

      Стас тоже ржёт и качает головой.

      – Ты веришь в Бога? – сквозь смех спрашиваю его. – Ты? Похититель детей? Веришь, но не следуешь десяти Его заповедям?

      Меня охватывает неистовый, просто огненный и бешеный гнев.

      – Будто ты следуешь. Будто кто-то из людишек следует, – издевательски смеётся урод.

      Я холодно улыбаюсь.

      – Я скажу тебе одну вещь, – произношу острым, словно бритва тоном. Ублюдок вздрагивает. Ощущает перемены.

      – Бояться должно лишь того, в чём вред

      Для ближнего таится сокровенный;

      Иного, что страшило бы, и нет.[4]

      – Что это за хрень? – смеётся мне в лицо эта гнида.

      – Это «Божественная комедия», – произношу я, сжимая руки в кулаки. Вновь обхожу мерзавца по кругу. Пора прекращать разговоры.

      – Ты псих, – продолжает он смеяться. – Ты – безумец.

      Сажусь на корточки. Заглядываю ему в лицо и говорю:

      – А кто сказал, что безумцем быть плохо?

      Он видит что-то в моих глазах пугающее для себя и прекращает смеяться. Теперь я вижу, как на его лице отпечатывается страх. Даже ужас. Дикий, липкий, зловонный.

      Поднимаюсь и произношу свою любимую цитату:

      – Чем ближе к совершенству каждый станет, Тем ярче в нём добро и злее зло.

      Стас смотрит на меня, замерев. Друзья всегда стараются стать незаметнее, когда на меня находит хладнокровное бешенство.

      Достаю свой нож и смотрю на его лезвие – острое и смертоносное. Оно изготовлено вручную, из дамасской стали. На удобной рукояти выгравирована гидра. Подарок Шведа.

      – Крош мне «спасибо» не скажет за твою смерть и смерть твоего брата. Я знаю, что он сам бы вас кончил. Выпотрошил бы, как грязных свиней. Но он мой друг. Он часть моей семьи. И я не хочу, чтобы кто-то из них дополнительно пачкал руки в крови