её всё это время.
– Как я по тебе соскучилась! – сказала она, привлекла к себе, поцеловала и обняла так, как обнимает мать своего надолго пропавшего сына.
В квартире, кроме Светланы, обнаружился незнакомый мне мужчина. Он был невысок ростом и круглолиц, держался уверенно.
– Познакомься, – сказала Светлана. – Дмитрий Алексеевич.
Она несколько смутилась, представляя мне круглолицего, и это сразу всё объяснило.
– Просто Дима, – поправил её мужчина.
Я не испытывал к нему неприязни, но мне представлялось, что этот самый Дима вторгся на чужую территорию – не на мою, а на территорию Самсонова – и это, наверное, отразилось на моём лице, потому что через пару минут, когда мы остались наедине со Светланой, она сказала, старательно глядя куда-то в окно:
– Мы познакомились с ним месяц назад. Он артист.
Не может молодая и красивая женщина скорбеть вечно. Жизнь возьмёт свое – рано или поздно. Но вся штука была в том, что Самсонов жив. И я не был уверен, что, знай об этом Светлана, она позволила бы находиться рядом с собой этому самому Диме. Я посмотрел ей в глаза долгим взглядом. Этот взгляд она истолковала по-своему. Вздохнула и сказала:
– Не будь жестоким.
Просила, чтобы я её не осуждал. И какое, впрочем, я имел право осуждать?
– Ты неправильно меня поняла, – пробормотал я.
Ничего я ей сейчас не скажу. Потом, когда Самсонов объявится, она сама всё для себя решит.
– Я к тебе по делу, – сообщил я, стараясь переменить тему. – Долго думал и решил: а почему бы нам не возродить нашу, то есть самсоновскую, программу?
Надо было видеть лицо Светланы в эту минуту. Это было больше, чем просто изумление.
– Та-а-ак, – протянула она, наконец. – Значит, созрел?
Я пожал плечами, не желая ничего объяснять. Не скажешь же ей, в самом деле, что на это меня подвигнул сам Самсонов. К тому же её сарказм был мне понятен. На протяжении этого года Светлана несколько раз звонила мне, предлагая поучаствовать в возрождении программы, а я всё время отказывался, находя тысячи причин, хотя настоящей была одна-единственная: я считал, что в прошлое невозможно вернуться. Может получиться очень похоже, но так, как было – никогда.
– А почему бы и нет? – сказал я. – Соберёмся вместе – я, ты, Дёмин – и будем снимать. Думаю, получится неплохо.
Светлана засмеялась и обняла меня.
– Ты просто чудо, Женька! Я так счастлива, что ты снова готов работать! Я верила, что когда-нибудь это обязательно произойдёт.
И опять засмеялась – каким-то своим мыслям.
– И Алекперов предлагал мне вернуться к нашей программе, – сказала она. – Звонил пару раз и говорил об этом открытым текстом.
– Он же собирался заниматься этим самостоятельно! Нашёл себе нового ведущего, этого… как его… Горяева.
При упоминании о Горяеве Светлана махнула рукой и так скорбно посмотрела на меня, что я понял: с Горяевым большие проблемы.
– Они сделали три выпуска программы, – сказала она. – И все три оказались провальными.
– Я