он может быть мёртвым. В итоге закричал я машинально и после, наконец, смог нормально вздохнуть. Я услышал как моя «мама» начала плакать, а горничная натянула на лицо улыбку как у знаменитого злодея из комиксов.
события я, как недавно переродившийся, не понял. В комнату вошёл бородатый человек в богатом наряде. Он аккуратно забрал меня из рук горничной, после чего положил на лоб ладонь и держал её так несколько секунд. После этого он сделал недовольное лицо и посмотрел на жену, прокричав:
– Куру се ла ха каше! Дуре карахулуса?!
«Мать» посмотрела на «отца», с непонимающими глазами, после чего ответила:
– Ла ха каше? Неруду!
Я не понимал в чём конкретно проблема. У них же родился ребёнок. При этом родился живым, почему они не довольны?
«Отец» в ответ на слова «матери» только зло на неё посмотрел, затем перевёл взгляд на меня, в котором прямо было видно… отвращение. Что я тебе сделал?!
Если честно, в тот момент я подумал, что он просто сломает мне шею. Это, наверное, было бы самым коротким перерождением в истории. Однако вместо этого «отец» просто брезгливо всучил меня служанке, взгляд который тоже стал брезгливым. После он бросил:
– Ки. Торе се, – и быстро ушёл.
«Мать» же начала плакать. Служанка быстро засеменила к выходу и в конце я смог посмотреть на плачущую женщину, что лежала на кровати. Оказалось, она смотрела на меня. Вот только материнского инстинкта в её взгляде не было. Это читалось что-то вроде «Я придушу его в колыбели». Господи, надеюсь, что со мной всё будет в порядке.
Горничная, к её чести, хоть и смотрела на меня с презрением, но смогла нормально доставить меня до колыбели. При этом она меня спокойно уложила и ушла. А я же остался один в тёмной комнате с зашторенными окнами, через которые не пробивался солнечный свет.
***
С момента моего перерождения прошло пять лет. Поначалу, когда я был младенцем, всё было более-менее нормально. Разве что несколько раз моя «мать», пьяная в стельку, пыталась придушить меня в колыбели. Однако горничные всегда были наготове. Они даже ухаживали за мной. Памперсы меняли, кормили молоком.
Однако когда в три года я начал нормально ходить, то заботы стало в разы меньше, если она не исчезла совсем. К этому времени я уже более-менее стал понимать их язык, хотя выучить его было очень сложно. В моём мире детей, как правило, учат понимать язык. Это не заложено в генах. Если перед младенцем показывать яблоко и постоянно говорить, указывая на него, что это яблоко, то рано или поздно он поймёт. И вот так, получив первый толчок при помощи папы, мамы, бабушек и дедушек, он начинает учить язык. Однако здесь такого не было, по крайней мере, со мной. Первое моё слово было не «папа» или «мама», а «ешь». Это слово постоянно повторяли служанки, когда приходили кормить меня.
И вот, наконец, я понял, почему ко мне было такое отношение. Оказалось что «отец» трогал мой лоб после рождения не просто из прихоти.