чашки.
– Не рассчитывайте на большую аудиторию, мой дорогой. О ваших подвигах будем знать только я и сама королева. И в крайне сжатом пересказе, – герцогиня с улыбкой погрозила пальчиком своему крестнику. – Если, конечно же, её величество не пожелает услышать больше подробностей. Тогда вы можете рассчитывать на то, что я расскажу ей всё. Итак, маркиз! Что же вам удалось узнать о судьбе похищенных драгоценностей? И что известно о связи между грабителями и дворцовой прислугой? Удалось вам отследить хотя бы одну, даже самую незначительную ниточку, которая связывает грабителей с дворцом?
– Нет, тётушка, – маркиз не замедлил начать с ответов. – Насчёт связи грабителей с дворцом я пока ничего не выяснил. А вот о похищенных драгоценностях всплыло кое-что любопытное. Эти люди оказались куда умнее обычных парижских воришек. Видимо, они понимают, что первая же безделушка, которую они попытаются сбыть, продать то есть, наведёт на их след комиссаров из Шатле. Любой торговец краденым перепродаст эти сведения за куда более высокую и выгодную для него цену. Так что во всём Париже никто не слышал о драгоценностях из Лувра. И всё-таки я узнал, как они планируют сбывать добычу.
– И как же? – терпеливо выслушав это долгое вступление, спросила мадам де Ланнуа. Франсуа-Анри с довольным видом кивнул и, отпив ещё несколько глотков, перешёл к изложению добытых им сведений.
– Я выяснил, что существует некая договоренность между бандами парижских грабителей и торговцами. Эти торговцы весьма примечательный народ. Именно так – народ. Они из тех цыган, что промышляют мелочью, вроде дешёвых побрякушек, и кочуют из одного города в другой. Собственно под видом таких вот дешёвых бус – вроде чёток – они намерены вывезти из Парижа драгоценности, похищенные в Лувре.
Франсуа-Анри пошарил у себя за пазухой и достал свёрток из плотной замши. Он развернул его и поднял на свет нитку бус, похожих на те, которыми торгуют в ярмарочные и праздничные дни на Большом Рынке, что на Гревской площади, вместе амулетами, браслетиками и другими дешёвыми побрякушками.
– Но это же похоже на простые чётки! Что в них ценного? – воскликнула мадам де Ланнуа, разглядывая деревянные бусины длинного ряда чёток для молитв.
– Да. Именно так. И кто же заметит, что среди деревянных бусин затерялось несколько настоящих агатов? Ну как? А вот та подвеска – обратите-ка на неё внимание! – и он протянул нитку крёстной, указывая на три бусины, висевшие в самом низу рядом с подвеской. – Мутные камешки вроде бутылочного стекла. А вот теперь, если потереть их замшей, да хоть бы и перчаткой, то вы увидите, какой глубокий цвет может быть у настоящих рубинов.
– Боже мой, – прошептала герцогиня. – Это же рубины и агаты с пропавшего ожерелья, о котором говорила мадам де Навайль!
– Но не всё ожерелье целиком. Увы! На этой нитке бус всего несколько камней из пропавшего ожерелья. Остальные,