не имели возможности ведения подсобного хозяйства (остававшейся у многих жителей малых и отчасти средних городов), и увеличение запросов и потребностей горожан, в том числе копирование потребительских запросов развитых стран130;
– аграрный переток в большие города, вызванный низкими зарплатами и уровнем жизни, лишавший село наиболее активных и перспективных работников131;
– рост потребления на селе, которое четыре десятилетия держали на голодном пайке;
– общее повышение спроса на продовольствие со стороны богатеющего населения;
– неравномерное распределение ресурсов вслед за политическими приоритетами132.
Если измерить эту ситуацию цифрами, то она выглядела так. На 1965 год в стране было 229,6 млн населения (120,7 городского, 108,9 сельского), в 1985‐м соответственно 276,3 (180,1 городского, 96,2 сельского). То есть при увеличении населения страны почти на 20% доля городского населения, которое заведомо надо было кормить, выросла с 52,5% до 65,2%. При этом структура сельского населения ухудшалась за счет все более пожилых возрастов, которые уже не производили продовольствие сами, а нуждались в нем.
В то же время производство продуктов питания выросло по отдельным направлениям (по статистике в два (мясные продукты, улов рыбы, маргарин, кондитерские изделия, производство вина) и даже в три раза (молочные изделия, консервы)). По ряду направлений оно стагнировало, ничуть не увеличившись или даже уменьшившись в физических объемах (сахарный песок, растительное масло)133. Казалось бы, при таких успехах производства большинства продуктов должно было хватать (или во всяком случае их количество не должно было уменьшаться), но статистика производства и сама создает миражи, и просто не учитывает множества факторов, из которых реально складывается процесс потребления продукции.
Например, фактор принципа политической иерархии в отношении распределения продовольствия и другой продукции «широкого потребления» государственными органами. Последний министр торговли СССР – один из немногих, кто решился огласить его, хотя и касательно только своей отрасли:
По порядку снабжения были приняты решения – официальные, но секретные – о том, что в первую очередь шло снабжение Москвы и Ленинграда, во вторую – снабжение военного контингента, КГБ и т. д. Все, что оставалось, шло на свободный рынок. Но товара катастрофически не хватало134.
Но даже в Москве ситуация была напряженной. Анатолий Черняев в своем дневнике приводит следующую запись по итогам посещения московских продовольственных магазинов в конце апреля 1976 года:
Вчера утром пошел в молочную и булочную. Народу!.. Ворчание-симфония случайной толпы: мол, вот, нет порядка, не могут организовать дело, две бабы на столько народа и не торгуют, а ящики перетаскивают да коробки вскрывают… Выходной день, а тут стой в очереди… и продуктов никаких нет… о твороге уж забыли, как он пахнет и т. д. и т. п. И вдруг над всеми грубый голос мужика лет 40.
– А